Дети змей, дети волков - читать онлайн книгу. Автор: Янина Волкова cтр.№ 23

– Вижу, что вы оба очнулись. Ну и долго же ты спал, Радомир.

– Может, мне именно тебя стоит поблагодарить за столь долгий сон?

– Или усталость, что сморила тебя так сильно. Длительное отсутствие отдыха, знаешь ли, может навредить.

Рассуждая об этом себе под нос, Мойра проходит в глубь дома, раскладывая по местам вещи, которые принесла в кожаной котомке, пока Ренэйст наполняет для нее одну из опустевших чаш еще горячим отваром. Радомир решает не продолжать этот разговор; уж вряд ли Мойра признает, что виновна в долгом его сне. В том, что он ей благодарен, Радомир не спешит признаваться. Хотя если бы ведунья не заставила его заснуть и набраться сил, то он бы так и не смог принять то, кем является.

Подойдя ближе, Мойра протягивает им дикую птицу, которую держит за лапы. Несколько перьев падают в очаг, и Радомир морщит нос, вдохнув неприятный запах.

– Попала в мои силки. Думаю, из нее выйдет прекрасный ужин. Ренэйст, разделай-ка ее, только сделай это снаружи. Не хочу, чтобы весь дом был в крови и внутренностях.

Приподняв бровь, посмотрев внимательно на южную вельву, Белая Волчица поднимается на ноги, забирая птицу из ее рук. Второй рукой Мойра тут же протягивает ей нож, и Ренэйст, приняв его, подбрасывает нож в ладони, перехватывая удобнее. Ей несложно разделать птицу, общипать ту и выпотрошить, чтобы в дальнейшем приготовить из нее ужин.

К тому же Мойра явно хочет наедине поговорить о чем-то с Радомиром, а птица – лишь предлог, чтобы Ренэйст вышла из дома.

Северянка, встретившись взглядом с южанином, кивает головой, показывая, что все хорошо, и выходит из дома прочь, прикрыв за собой дверь. Отойдя недалеко, она находит удобный камень, на который и присаживается, воткнув нож в сухую землю возле своей ноги и принимаясь общипывать птичью тушку.

Присев на подушку, на которой до этого сидела Ренэйст, Мойра берет в руку чашу, полную травяного настоя, делая пару глотков. Смотрит на нее Радомир внимательно и молчит, ожидая, что она хочет ему сказать. Отставив опустевшую наполовину чашу, упирается ведунья руками позади себя, закрывая глаза.

– Я была в Дениз Кенаре, – начинает она, – разузнала у местных моряков, готовы ли они отправиться на север. Нельзя сказать, что их восхитило одно лишь упоминание о холодных водах, но в порту я видела корабль, принадлежащий северянам. Они скоро отплывают, поэтому вам стоит поторопиться, если хотите успеть попасть на борт. Для Ренэйст не должно быть проблемой уговорить их взять вас на борт. Однако с тобой я хотела поговорить совсем о других вещах.

Выпрямившись, Мойра смотрит внимательно в карие глаза ведуна, и нет в ней того лукавства, которое видел Радомир с самой первой их встречи. Хмурит она рыжие брови и делает глубокий вдох, перед тем как начать говорить:

– Сегодня явилось мне тревожное видение. В землях севера сейчас неспокойно, и тьма сгущается. Надвигается беда, Радомир, и, если не остановить ее, весь мир погрузится во мрак. Змея стремится поглотить лунный свет. Как только он будет покорен, она двинется на юг. Вы должны защититься от ядовитых змеиных клыков.

Перед глазами Радомира всплывают темные лозы змей, что вились клубком вокруг Луны в его видении. То, как ринулись они сквозь воду к берегам его родины, как мир погрузился в полную тьму, лишенную серебряного света Северного Солнца, весьма похоже на то, что в своем видении узрела Мойра.

Слова ее медленно обретают смысл. Нахмурив брови, Радомир качает головой, уточняя:

– Мы?

– Вас не так уж и просто свела судьба, Радомир. Ключ к избавлению от проклятья кроется в вас, и наверняка ты сам это знаешь. Помоги ей добраться до севера, прежде чем змеиные кольца не стиснули нас так крепко, что мы задохнемся.

– Почему ты не хотела говорить об этом при Ренэйст, если она причастна к этому? Если ей под силу повлиять на то, что видела ты, то почему не должна она знать об этом?

Мойра молчит. Она поджимает губы, смотрит на пламя, и молчание, возникшее между ними, затягивается. Радомир хмурится недовольно; это молчание его беспокоит, и нельзя сказать, что отличается ведун терпением. Он уже готов повторить свой вопрос, но куда более настойчиво, когда Мойра все же отвечает:

– В моем сне Ренэйст стояла в снегу, окруженная змеями. Они вились возле ее ног, пытались взобраться выше, обвить ее всю, а она все стояла, и слезы текли по ее щекам. В руке она держала оружие, черная кровь стекала по лезвию меча, и во взгляде ее видела я решительность, смешанную с болью. Ей предстоит потерять того, кто ей дорог, и… Она убьет его собственными руками.

– Убьет того, кто ей дорог? Тогда она тем более должна узнать об этом! Видения лишь говорят нам о том, что может произойти, и в наших силах повлиять на судьбу.

– Ты прав. В иные разы все так и есть, но не сейчас. Это предрешено, Радомир, и никто, даже Ренэйст, не может этого изменить. Как только она вернется на север, все будет вести ее к этому мигу, и никто не сможет повлиять на это. Потому я и не сказала об этом Ренэйст. Зная, что должна лишить жизни того, кто ей дорог, захочет ли она вернуться домой?

Не захочет. Ренэйст скорее пожертвует собой, чем причинит вред тому, кто ей дорог. Но они проделали весь этот путь, и возвратиться им некуда. Только вперед могут они идти, и потому рано или поздно ей предстоит столкнуться с тяжелой своей судьбой. По тяжелому взгляду его видит Мойра, что понимает Радомир, о чем она говорит ему. Протянув руку, накрывает она плечо ведуна своей ладонью и, глядя в глаза, требует твердым голосом:

– Поклянись: чтобы ни случилось, ты поможешь ей завершить этот путь. Ренэйст должна исполнить свое предназначение, Радомир, исполнить его любой ценой. Все, что вы оба сделали, необходимо было сделать, для того чтобы достичь одного-единственного момента, за которым кроется наша судьба. Как бы тяжело ни было, но вы должны дойти до конца.

Радомир смотрит на нее, чувствуя, как от волнения потеют ладони. Мог ли он представить, что в руках его окажется не только собственная судьба? Мойра смотрит на него в ожидании, волнение становится невыносимым, и Радомир делает глубокий вдох, стараясь унять тревогу. Он понимает, что нет у него иного выхода, и, собравшись с силами, отвечает недрогнувшим голосом:

– Клянусь.

Мясо птицы просто невероятно на вкус. Они жарят ее над огнем, обваляв в сухих травах для аромата и насадив на вертел. По дому разносится потрясающий аромат, и Ренэйст то и дело сглатывает вязкую слюну, изнывая от голода. За время их вынужденного путешествия конунгова дочь и забыть успела, каково мясо на вкус. Взгляд Радомира, наблюдающего за тем, как жир капает с птичьей тушки на раскаленные камни, которыми обложен очаг, шипя задорно, напоминает взгляд голодного зверя. Дышит он глубоко, словно пытается вобрать в себя этот запах, и Мойра все посмеивается над ними, называя зверьем.

Ренэйст не знает, о чем говорили они, пока была она занята подготовкой дичи. Признаться, ей и не то чтобы хочется это знать. В жизни ее впервые за долгое время наступил момент покоя и тишины, когда не нужно бежать куда-то, спасая свою жизнь. Ей и не нужно большего, лишь капля спокойствия в царящем вокруг нее хаосе.