Глаз осьминога - читать онлайн книгу. Автор: Серж Брюссоло cтр.№ 7

На первый взгляд дело казалось заманчивым. В приюте Зигрид было скучно. Она уже подросла, теперь никто не захочет ее удочерить. Поэтому девочка и вызвалась отправиться в плавание. Ей пришлось пройти тысячу тестов, которые определили ее «уровень клаустрофобии», иными словами, реакцию на закрытое пространство. Она подпрыгнула от радости, узнав, что отобрана, и девочки из ее комнаты ей завидовали.

И все ради того, чтобы ползти в потемках с фонариком в руке, стараясь не потеряться? Вот уж стоило столько лет учить математические формулы!

Конечно же, постоянные обходы не были лишены смысла. Случалось, что после нескольких дней в темноте дозорную ослеплял внезапный свет. Пятно голубоватого света, затерянное в ночи, — как прореха в крыше, через которую видно летнее небо. И тогда сердце девочки начинало быстро биться, поскольку это был явный признак броня обшивки судна повреждена.

— Если вы заметили голубоватый свет, — объясняла Зигрид ученицам, — значит, видите протечку. Так светится морская вода. Помещение наполняется каким-то лунным сиянием, словно небо растворилось и маленьким ручейком течет внутрь подводной лодки.

Она нисколько не преувеличивала. Этот голубой цвет… сверкающе-голубой, сияющий… Цвет голубого неба, отраженный в весенней луже…

— Предупреждаю вас, — добавляла Зигрид, — очень трудно не поддаться восхищению при виде этого свечения, людям хочется сесть и любоваться им до боли в глазах. Иногда вода течет по капле, но маленькая протечка быстро превращается в лужу, потом болотце, пруд. И тогда на сцену выходим мы, дозорные. Мы должны обезвредить протечку, пока озера не растекутся по всему «Блюдипу».

Да, да, из-за необычного свечения люди как-то быстро забывали, что вода — морская. Но именно в секунду полного восхищения надо быть очень осторожным, поскольку феерически прозрачная жидкость на самом деле — мощное мутагенное вещество. Достаточно окунуться в него на тридцать секунд, и с телом начнут происходить необратимые изменения. Об этом знал каждый моряк «Блюдипа»: вода планеты Алмоа оказывает на организм земного человека необратимое и ужасающее действие.

— Эта гадость не уничтожит, не отравит и не убьет вас, — повторяли инструкторы. — Нет, она просто изменит вас в соответствии с условиями жизни ее мира. Она превратит вас в рыбу. Мы делали анализы, проводили тысячи исследований. С сожалением сообщаю: противоядия не существует. Если вы коснетесь здешней воды — вы пропали. Все молекулы вашего тела изменятся. Внутренности и кости станут внутренностями и костями морского животного. Теперь вам понятно, почему жизненно важно никогда не расставаться с водонепроницаемым комбинезоном?

Трудно было поверить, что прозрачная вода может вызвать такие изменения. В ее голубом мерцании вроде бы нет ничего угрожающего, и даже наоборот — хочется нырнуть в нее с головой.

— Я думаю, — принялась как-то Зигрид объяснять Давиду, — что ощущения будут — словно плывешь по летнему небу. А вернее, летишь — как птица.

Услышав ее, юноша, как обычно, нахмурился и отчитал Зигрид.

— Прекрати болтать глупости! — прошипел он, сдерживая гнев. — Ты же знаешь, что говорят инструкторы: океан опасен, в нем кроется одна из ловушек планеты Алмоа. Сколько солдат уже попало в этот капкан! Море поглотило их, превратив в рыб, обреченных плавать в его глубинах. Тебе бы понравилось оказаться в теле тунца?

— Здесь тунцы не водятся, — поправила его Зигрид.

— Это я так, к слову, — прервал ее Давид, — ты ведь поняла, что я хотел сказать? Думаешь, хорошо быть рыбой?

— Не знаю, — призналась девушка. — А ум остается человеческим? Интересно, продолжаешь мыслить, как землянин, или…

Давид поспешил сменить тему разговора. Вопросы подруги его пугали. Он не хотел попасть в ловушку океана и стать против воли частью морской фауны планеты Алмоа.

Так что с протечками на «Стальной акуле» не шутили. Малейшая капля воды, проникавшая снаружи, воспринималась как агрессия, и ответная реакция выглядела как военная операция.

Зигрид до сих пор помнила рассказ одного матроса, наблюдавшего за падением в воду товарища, когда подлодка причаливала к берегу.

— Нам казалось, — рассказывал тот матрос, — что мы очень умные. Мы не хотели носить резиновые гидрокомбинезоны, потому что кожа в них потела и раздражалась. Когда Свен Эрикссон упал в воду, он сначала камнем пошел ко дну. Вода словно сковала его. Да… Я видел, как он ушел под воду, он был какой-то одеревеневший, со сдвинутыми ногами. А потом, минут через десять, вынырнул, отбиваясь, словно кто-то тянул его ко дну. Но каждый раз, пытаясь высунуть голову из воды, Свен начинал задыхаться и синел. Понимаете? Он больше не мог дышать воздухом! Если бы его вытащили на палубу, он бы умер. Эрикссон пробыл в море не больше десяти минут, а уже не мог жить вне моря! Это было ужасно… Никто не знал, как ему помочь. Хуже всего, что он решил последовать за кораблем. Он плыл в кильватерной струе за кормой, а когда подплывал близко, то скреб ногтями по корпусу, умоляя нас… не знаю, о чем. Чтобы мы бросили ему спасательный круг или трос? А может, прикончили его? Членам экипажа пришлось заткнуть уши, чтобы не слышать тот проклятый скрежет по корпусу судна. А потом он начал… видоизменяться. Голова, глаза… Свен перестал быть человеком, он стал рыбой. Мы больше не смотрели в его сторону. И он не скреб по борту. Может, потому, что у него больше не было рук.

Инструкторы без устали показывали запись с рассказом этого матроса по телевизору. Многим детям потом снились кошмары.

Но несмотря на это, Зигрид хотела бы увидеть превращение своими глазами. Какая-то ее часть отказывалась в него верить. Этакое инстинктивное недоверие, о котором она не осмеливалась рассказать даже Давиду… А если офицеры врали? А если цель всех их россказней — помочь экипажу переносить заточение?

Интересно, что чувствуешь, если не боишься утонуть? Когда плаваешь, не думая о задержке дыхания, не чувствуя за плечами веса баллона с воздухом? Больно ли превращаться? Что чувствуешь, когда тело начинает меняться? Создается ли впечатление, что невидимые пальцы растягивают тебя, чтобы изменить внешность?

Такова была жизнь дозорных, и Зигрид Олафсен была одной из них. Вероятно, не самой лучшей, поскольку в ее личное дело было вписано рукой лейтенанта Каблера: «Обладает досадной склонностью к витанию в облаках».

Закончив обход, Зигрид напечатала отчет, а затем направилась в душевую. Для нее было ритуалом: вернувшись из похода в заброшенную зону, принять душ, чтобы смыть липкий пот тревоги и забыть о кошмарах на территории теней.

«Сейчас вымою голову», — думала она каждый раз, раздеваясь на пороге душевой, но вкладывала в эту фразу понятный лишь ей смысл, потому что имела в виду не только волосы, — у нее была короткая стрижка, — но и все тело.

Зигрид протянула руку к шампуню и взяла пластиковую упаковку, наполненную жидким мылом.