Все рассказы об отце Брауне - читать онлайн книгу. Автор: Гилберт Кийт Честертон cтр.№ 226

Когда священник-криминалист согласился наконец расстаться с детьми, хоть и не с лопаткой, досада Магглтона лишь усилилась. Священник (его фамилия была Браун) засматривался на идиотские пляжные развлечения и невпопад отпускал замечания на посторонние темы. Особенно его привлек ряд автоматов, какие обычно ставят в таких местах; он сосредоточенно тратил пенни за пенни, чтобы заводные фигурки сыграли для него в гольф, футбол или крикет, и наконец прилип к механизму, где два человечка, подпрыгивая, гнались один за другим. При этом священник внимательно слушал историю, которую изливал ему неудачливый сыщик, но то, как его правая рука не ведала, что левая делает с пенни, действовало Магглтону на нервы.

— Не могли бы мы где-нибудь сесть? — раздраженно поинтересовался он. — Я хочу показать вам письмо, без которого вы ничего не поймете.

Отец Браун со вздохом оторвался от прыгающих человечков и вместе с Магглтоном уселся на железную скамью. Сыщик молча протянул ему письмо.

Оно было довольно странное. Отец Браун знал, что миллионеры не церемонятся с теми, кому платят деньги, тем более с такой мелкой сошкой, как частные сыщики, однако письмо удивляло не только своей грубоватой краткостью.

Мистер Магглтон!

Не думал, что когда-нибудь вынужден буду прибегнуть к такого рода услугам, но я на пределе. В последние два года это стало уже совершенно невыносимо. Видимо, надо объяснить вам, в чем дело. Есть гнусный негодяй, который, к моему стыду, приходится мне двоюродным братом. Он успел побывать «жучком» на скачках, бродягой, шарлатаном, актером, причем имел наглость представляться Бертраном Брюсом, не скрывая, что мы носим одну фамилию. Как я понимаю, сейчас он здесь и то ли ищет, то ли нашел какую-то мелкую работу в местном театре, однако настоящая работа его иная: найти и уничтожить меня. История давняя и никого не касается: когда-то мы шли голова к голове в погоне за успехом и тем, что зовется любовью. Моя ли вина, что он оказался неудачником, а я преуспел во всем? Однако мерзавец дал клятву поквитаться со мной за все: застрелить меня и убежать с моей… впрочем, неважно. Думаю, он сумасшедший, но очень скоро попытается стать убийцей. Я готов платить вам пять фунтов в неделю, если вы встретитесь сегодня со мною в домике на конце пирса сразу после того, как ворота запрут на ночь, и примете мое предложение. Это единственное безопасное место — если в мире для меня еще осталось безопасное место.

— Надо же, — проговорил отец Браун. — Какое торопливое письмо!

Магглтон кивнул и, немного помолчав, начал свой рассказ; на удивление, культурный голос резко контрастировал с жалкой внешностью. Священник отлично знал, что среди бедняков встречаются начитанные люди, однако даже он подивился грамотному и лишь самую малость педантичному выбору слов: сыщик говорил как по писаному.

— Я прибыл к маленькому круглому павильону еще до появления моего чтимого клиента и вошел внутрь, полагая, что в его интересах должен оставаться как можно более незаметным. Впрочем, предосторожность могла показаться излишней: пирс такой длинный, что с берега дальний конец не рассмотреть, а ворота к тому времени уже заперли. Было лестно сознавать, что великий человек почтил меня своим доверием, назначив встречу наедине. Так или иначе, именно он предложил мне быть на пирсе после закрытия, и я с готовностью согласился. В павильоне было два стула, я сел на один и стал ждать. Я знал, что мой чтимый клиент известен своей пунктуальностью. Не изменил он ей и на сей раз: довольно скоро, глянув в круглое окошко напротив, я увидел, как он медленно прошел мимо, словно намереваясь обойти павильон, прежде чем вступить внутрь.

Я видел его лишь на фотографиях, да и то давно. Конечно, с тех пор он сильно постарел, но не узнать его было невозможно. Профиль, который я заметил за окном, обычно называют орлиным; мне и впрямь представился почтенный седой орел на покое. Весь его облик дышал гордой властностью, той привычкой повелевать, какая свойственна людям, создавшим большие корпорации. Одет он был, насколько я мог видеть, скромно, особенно в сравнении с пляжной публикой, однако я догадывался, что пальто идеально скроено по фигуре, а воротник украшен каракулем. Все это, разумеется, я наблюдал лишь мгновение, поскольку сразу вскочил и пошел к двери. И тут меня ждало первое потрясение этой ужасной ночи. Напрасно я дергал за ручку — кто-то запер меня снаружи.

Мгновение я стоял, как в столбняке, по-прежнему глядя на круглое окно, за которым, естественно, уже никого не было; и тут явилось объяснение. В окне возник еще один профиль, устремленный вперед, как у гончей. В тот же миг я догадался, кто передо мной. Мститель, убийца или будущий убийца, долго преследовавший старого миллионера на суше и море, настиг его в конце длинного пирса между морем и сушей. И я понял, что именно он запер дверь.

Человек, которого я увидел первым, был высок ростом, но второй — еще выше, хотя впечатление несколько смазывалось тем, что он ссутулил плечи и выставил голову вперед, словно хищный зверь, из-за чего казался исполинским горбуном. И все же в двух профилях, мелькнувших за окном, безошибочно читалось фамильное сходство. Нос преследователя тоже напоминал птичий клюв, однако его я сравнил бы не с орлом, а со стервятником. Я видел, что это человек совершенно опустившийся: щеки покрывала многодневная щетина, шея была замотана грубым шерстяным шарфом. Описание мелких подробностей не передает ощущение неотвратимого рока, исходившее от сгорбленной фигуры. Вы видели рисунок Блейка, который иногда чуть легкомысленно называют «Призрак блохи», а иногда, более выразительно, «Видение кровавой вины»? Там изображен такой же кошмарный исполин с ножом и чашей. У преследователя их не было, но, проходя мимо окна во второй раз, он вытащил из-под шарфа пистолет и крепко сжал в руке. Его бегающие глаза горели в лунном свете, и казалось, он может выдвинуть их наподобие светящихся рожек, как некоторые ползучие гады.

Трижды преследуемый и преследователь один за другим прошли за окном, прежде чем я очнулся от столбняка и понял, что надо действовать. Я изо всех сил затряс дверь; затем, вновь увидев лицо ничего не подозревающей жертвы, метнулся к окну и попытался его выбить. Однако оно находилось в глубокой амбразуре, и я не мог дотянуться до прочного двойного стекла. Чтимый клиент не обращал внимания на сигналы, которые я силился ему подать, и роковая пантомима двух масок по-прежнему вращалась перед моими глазами, так что на меня накатили головокружение и дурнота. И внезапно они перестали появляться. Я ждал, зная, что развязка близка.

Дальнейшее можно не излагать. Вы сами вообразите, как я сидел, беспомощный, пытаясь представить то, что происходило снаружи. Довольно будет сказать, что в рокоте волн я различил лишь два звука: громкий выстрел и глухой всплеск.

Моего клиента убили в нескольких ярдах от меня, а я не сумел подать ему знак. Не буду обременять вас рассказом о том, что перечувствовал. И даже если бы я мог оправиться от пережитого убийства, мне не уйти от гнетущей загадки.

— Да, — очень мягко произнес отец Браун. — О какой загадке вы говорите?