– Полагаю, я это заслужила.
– Значит, ты его бросила и с ходу нашла ему заместителя в лице моего папы, да?
– Полагаю, я и это заслужила, – вздрогнув, говорю я. – Но я не искала Уайетту заместителя. Моя жизнь разлетелась на мелкие кусочки, а Бра… твой папа помог их собрать. Как я могла не влюбиться?! Я не жду, что ты меня простишь. Не жду, что ты хотя бы поймешь. Но то, что было между мной и Уайеттом… я намеренно это похоронила, потому что должна была идти вперед, а не назад, с постоянной оглядкой на прошлое. Я хотела жить с твоим папой. Хотела создать семью. И когда я думала о Египте, у меня возникали сплошные вопросы, потому что я больше не могла позволить себе роскошь продолжать быть ученым. Ведь я должна была быть сестрой и матерью. А все ответы находились впереди, где меня ждал твой папа. – Я откашливаюсь. – Чувства, которые я испытывала к Уайетту, были вытеснены. Но пустили корни. И проросли. Мерит, я легко могла срезать побеги. Однако в таком случае я всегда смотрела бы на то место, где они когда-то цвели.
Очень тихим, сдавленным голосом Мерит спрашивает:
– А как насчет меня?
– Теперь насчет тебя. – Улыбка делает мои слова менее официальными. – Он хочет с тобой познакомиться.
– Здесь? Сейчас? – встрепенувшись, спрашивает Мерит, и я вижу, как у нее в голове выкристаллизовывается вся картина. – Так это он был с тобой в больнице.
– И он сегодня привез меня к тебе, – поправляю я. – Он в отеле. Ты сама должна решить, хочется тебе с ним встречаться или нет. – (Мерит оттягивает футболку, пытаясь скрыть жирные складки, что она всегда делает, когда нервничает.) – Тебе необязательно его любить. И необязательно впускать в свою жизнь.
Мерит смотрит на меня с любопытством, словно впервые видит нечто такое, чего раньше не замечала, словно вдруг увидела мой кривой палец, услышала объяснение, как он был сломан, или заметила татуировку, прежде спрятанную под слоями одежды.
– Итак, что с нами будет? Со мной, с тобой и папой?
– Не знаю.
Глаза Мерит сердито вспыхивают.
– Боже мой, ты когда-нибудь прекратишь врать?!
– Я не вру.
– Ну ладно. Итак, он здесь, чтобы сказать: «Здравствуй, дочка. Приятно познакомиться». А потом он вернется в Египет, а ты останешься здесь, и мы все будем делать вид, будто ничего не случилось? – Я не представляю, что отвечать, потому что хорошего ответа просто нет, и тогда Мерит бормочет: – Ну вот, так я и думала.
В жизни наступает такой момент, когда ты, взрослый человек, понимаешь, что ребенок, с которым ты разговариваешь, уже не ребенок. Со мной такое уже было, когда пришлось сообщить Кайрану о смерти мамы. Помню, как я смотрела в глаза брата и понимала, что в нем что-то изменилось: он вдруг осознал, что прочная опора, за которую он цеплялся, вдруг рассыпалась в пыль и он куда-то падает. С Мерит это случилось прямо сейчас. Когда она была маленькой, я рассказывала ей волшебные сказки о любви: как любовь помогает победить смерть, триумфально повергнуть зло, бедняку – стать богачом. Но сегодня я поднимаю занавес, демонстрируя уже не красивые истории, а суровую правду: что любовь может убивать, что триумфальных побед не бывает без жертв, а богатство, которое приносит любовь, дается подчас дорогой ценой.
– Я не знаю, что будет с твоим папой. Нам с ним еще только предстоит выработать какое-то решение. Но я не стану убеждать тебя, будто не хочу быть с Уайеттом. Я люблю его. Я сама от себя не ожидала способности так любить. – (Правда начинает вибрировать только тогда, когда по ней проводят смычком боли; уловив эту ноту, Мерит слушает очень внимательно.) – Некоторым людям не дано испытать такое сильное чувство и тем более встретить любимого человека. Но я действительно любила твоего папу. И сейчас люблю. Хотя самая большая любовь в моей жизни – это ты. – Я беру Мерит за руку, и дочь не отдергивает ее. – Я уже однажды потеряла Уайетта и выжила. Я могу потерять твоего папу и тоже выживу. Но тебя?! – (У Мерит мои глаза, подбородок Уайетта и наша сила характера.) – Но если я потеряю тебя, то этого точно не переживу.
Громко всхлипнув, Мерит снова кидается мне на грудь. Я прижимаю дочь к себе, глажу по волосам, совсем как тогда, когда в далеком детстве в ее комнате поселились монстры. Монстры, конечно, были несуществующими, а вот детские страхи – вполне реальными.
– А что, если я ему не понравлюсь? – спрашивает дочь, и я понимаю, что она приняла решение.
Я беру ее лицо в свои ладони:
– Детка? Такого не может быть.
Я отправляю сообщение Уайетту. Однако мне кажется нечестным по отношению к Брайану приглашать его к нам домой. Поэтому Уайетт паркуется у тротуара и ждет на переднем крыльце, усевшись на маленькие деревянные качели, которые мы купили пять лет назад и которыми пользовались гораздо реже, чем рассчитывали. Когда я открываю дверь и за моей спиной на пороге появляется Мерит, Уайетт вскакивает с места.
Он весь светится, словно зажженная свеча.
– Здравствуй, – говорит Уайетт.
Мерит неуверенно переминается с ноги на ногу:
– Привет.
– Может, ты… э-э-э… Может, присядешь?
Мерит не двигается с места, и я, положив ей руку на поясницу, тихонько подталкиваю вперед. Они садятся на качели – боксеры в разных углах ринга, – оценивая друг друга.
– Ну что ж, – начинаю я. – Даю вам две минуты.
– Нет, – возражает Мерит в унисон с Уайеттом, а он добавляет:
– Останься, пожалуйста.
Поэтому я прислоняюсь к твердому остову дома, пытаясь слиться с обшивкой.
Уайетт складывает руки между коленей, а Мерет – на груди.
– Я слышал, ты интересуешься наукой.
– Вам совершенно необязательно вести себя со мной как с маленьким ребенком.
– Я и не думал. Я просто… – Уайетт растерянно трет шею. Впервые на моей памяти он не владеет ситуацией. – Твоя мама немного рассказала о лагере, в который ты ходила этим летом.
– Я с удовольствием введу вас в курс дела насчет остального. Мне всегда хотелось завести бернского зенненхунда. Я знаю наизусть каждое слово из мюзикла «Гамильтон», и я боюсь есть рыбу с костями. Я не умею стряпать, но могу приготовить питательный агар. И кстати, – сладеньким голоском произносит Мерит, – по знаку зодиака я Телец.
Уайетт разражается веселым смехом:
– Ну, здесь я точно вижу определенную схожесть.
– Если вам нужны доказательства, то могу показать тест ДНК.
К чести Уайетта, он не стал обращаться за поддержкой.
– Мне нет нужды видеть результаты. – Он смотрит в упор на Мерит, которая не собирается сдаваться. – Послушай, ты должна знать… что я рад. Не знаю, получится ли, но я с удовольствием попытался бы стать твоим отцом.
Я вздрагиваю, поскольку совершенно точно знаю, что именно это Мерит меньше всего хочет услышать.