– В конверте был ключ? – спросил Голкомб.
– Возможно, там был ключ, но я сейчас припоминаю: это был
большой конверт из плотной папиросной бумаги – толстый, набитый бумагами.
– И Пол Дрейк получил этот конверт?
– Думаю, да… Да, он, именно он.
– Дальше.
– Он направился в номер. Я не обратил на него особого
внимания. Он казался спокойным и респектабельным, и за номер было уплачено
заранее.
Голкомб повернулся к Полу Дрейку:
– Ну так как?
Дрейк заволновался.
– Я могу ответить за Пола Дрейка, – сказал Мейсон. – Я
думаю, что в данном случае клерк обознался.
– Черта с два! – рассердился сержант Голкомб. – Дрейк
выполнял какую-то работу для вас! Эта девушка покончила жизнь самоубийством в
его номере, а он дал вам сигнал SОS. Но не останавливался в номере, не так ли?
– спросил Голкомб клерка.
– Не знаю. Я не обратил внимания. Он пришел во второй раз и
спросил почту. Как раз тогда мне представилась возможность рассмотреть его
более детально, потому что эти джентльмены были вдвоем, и я спросил человека,
про которого вы говорите, что его зовут мистер Дрейк, но который сказал, что
его зовут Босвелл, разве я уже не давал ему почту?
– Мы, может, и не сумеем выбить из Мейсона имя его клиента,
– обратился к Дрейку сержант Голкомб, – но, черт возьми, будьте уверены, уж мы
заставим частного детектива рассказать все, что он знает об убийстве, или лишим
его лицензии.
– Я уже говорил вам, сержант, что произошла ошибка, –
настаивал Мейсон.
– Сейчас я поднимусь и осмотрю место преступления, – сказал
Голкомб. – У нас есть специалист по отпечаткам пальцев. Если мы найдем там ваши
отпечатки, то…
– Мы были там, – заметил Мейсон, – поэтому, безусловно, вы
найдете их там, где мы обнаружили тело.
– Дрейк был с вами?
– Да.
– Вы вошли туда вместе?
– Да, это так.
– А как насчет утверждения Кинга, что Дрейк подходил и
спрашивал почту?
– Здесь тоже все верно, – подтвердил Мейсон. – У нас были
основания полагать, что номер зарегистрирован на имя Босвелла, и Дрейк,
исключительно в целях получения информации, спросил, была ли какая-либо почта
для Босвелла. Но он не говорил, что его зовут Босвелл.
– Это звучит чертовски подозрительно, – заметил сержант
Голкомб. – Вы два дуба… Я поднимаюсь наверх. А вы запомните: не уходите. У меня
появятся еще к вам вопросы.
И Голкомб зашагал к лифту. А Мейсон повернулся к Полу
Дрейку:
– Иди к телефону, Пол. Вызови побольше оперативников. Мне
нужны с полдюжины мужчин и две привлекательные женщины. Постарайся, пожалуйста.
– Они у тебя будут, – сказал Дрейк. – Но хотя ты и
оставляешь без внимания мои вопросы, что, черт возьми, ты собираешься делать?
– Защищать моего клиента, разумеется, – сказал Мейсон.
– А как же я?
– Я собираюсь отвести от тебя удар.
– Как?
– Разрешив рассказать все, что ты знаешь.
– Но я знаю имя твоего клиента.
– Я не смогу оставить его в стороне, – сказал Мейсон. – Он
попал в ловушку. Все, на что я сейчас надеюсь, это выиграть время.
– Сколько тебе понадобится его?
– Несколько часов.
– Что ты сможешь сделать в течение этого времени?
– Не знаю, пока не попытаюсь, – ответил Мейсон. – А ты иди к
телефону и вызови несколько опытных оперативников. И держи их у себя в офисе.
Действуй, Пол.
Дрейк пошел к телефонной будке. Мейсон прикурил сигарету и
задумчиво стал ходить по вестибюлю. Прошло немного времени, и в отель вошли
следователь с черной сумкой, двое одетых в однотонную одежду мужчин,
полицейский фотограф, увешанный фотоаппаратами и фотовспышками.
Сержант Голкомб возвратился после того, как Дрейк уже
закончил разговаривать по телефону.
– Ну, так, – сказал Голкомб, обращаясь к детективу и сыщику.
– Что вам обо всем этом известно?
– Только то, что мы рассказали вам, – сказал Мейсон. – Мы
направились в этот номер. Вошли в него. Нашли труп и вызвали вас.
– Знаю, знаю! – ответил Голкомб. – Но что заставило вас
пойти в этот номер?
– Я действовал в интересах моего клиента.
– Ладно. Кто клиент?
– Я не могу сказать вам его имя, пока не получу его
разрешение.
– Так получите же его разрешение!
– Хорошо, но я не смогу сделать это сейчас. Завтра утром я
сразу же займусь этим.
– Вы не имеете права скрывать информацию при данных
обстоятельствах. Одно дело быть адвокатом, а совсем другое – сообщником.
– Я не пытаюсь утаить что-либо, – сказал Мейсон. – Но не
могу раскрыть личности моего клиента. Мой клиент будет говорить от своего
имени. А мне понадобится время, чтобы поговорить с ним.
– Скажите, кто он, и он будет говорить от своего имени.
Мейсон покачал головой:
– Я не могу открыть вам его имя без разрешения. Он будет в
офисе окружного прокурора в девять часов утра. Тогда вы сможете задать ему свои
вопросы. И я буду там, проконсультирую его насчет его прав. А вам, сержант, я
могу сказать следующее: к счастью для моего клиента, когда он покидал номер,
никакого трупа там не было. И я ожидал там кое-кого увидеть.
– Кого же?
– Женщину.
– Ту, которую убили?
– Не думаю.
– Послушайте, мы хотим поговорить с этим парнем, кто бы он
ни был.
– В девять утра, – твердо повторил Мейсон.
Голкомб посмотрел на него с затаенной враждой:
– Я мог бы взять вас под стражу как особо важного свидетеля.
– Зачем? – спросил Мейсон. – Я рассказал вам все, что знаю
об убийстве. А что касается частных интересов моего клиента, он ответит за себя
сам. Если же вы собираетесь ужесточить свои действия, мы оба будем действовать
жестко, и я возьму назад свое предложение пригласить в офис моего клиента
завтра в девять утра.
– Ладно, делайте как знаете, – сердито согласился Голкомб, –
но запомните: мы не рассматриваем это как сотрудничество. Ваш клиент в девять
часов будет в офисе прокурора, и он не должен настаивать на возмещении ущерба.