Заказ на (не)любовь - читать онлайн книгу. Автор: Анна Яфор cтр.№ 13

Он не ждет ответа, лишь выплескивает то, что разрывает сердце изнутри.

— А потом в какой-то момент мы решили, что можем попытаться еще раз. Нет, не начать сначала, просто двинуться по еще одному пути… похожему. Снова родить ребенка. Жена даже на какое-то время загорелась этой идеей. Стала почти похожей на себя прежнюю. Но ничего не выходило, а когда мы обратились к врачам, они сказали, что единственный способ — это ЭКО. Вот так и вышло, что я оказался в той клинике. Вернее, мы оказались.

— А потом? — я понимаю, что причиняю ему еще большую боль расспросами. Но и остановиться уже нельзя. Мы зашли слишком далеко в этой откровенности.

— В день процедуры Оля сказала, что не будет ничего делать. Никакой другой ребенок не заменит ей Тимку, и она даже пытаться не хочет все это переживать заново. Предавать его таким образом… Я ни на чем не настаивал, потому что и сам думал примерно так же… И тогда врач попросил нас дать разрешение на использование… материала. Сказал, что это может подарить кому-то другому шанс начать новую жизнь. Стать счастливым. Жена согласилась, а мне… мне было все равно. Вообще плохо помню следующие формальности. Да, заполнял какую-то анкету. Фотографию, кажется, вообще отвозила Ольга. Не думал об этом больше ни разу… до разговора с вами. А теперь… — он переводит черный, безжизненный взгляд на такую же черную ночь за окном, — я не знаю, что делать со всем этим, Варя. Не понимаю, что чувствую. Кто мы с Соней друг для друга?

Он вроде бы и задал вопрос, но вряд ли мой ответ сейчас способен что-то поменять. Если бы это был кто-то близкий, сестра или подруга, я обняла бы ее и дала бы волю слезам, которые отчаянно рвались наружу. Мы бы наревелись вдвоем и, возможно, стало бы немного легче.

Но передо мной мужчина. Мой начальник и чужой муж. И я не имею права даже ободряюще сжать ему руку. Да и не нуждается Невельский в моем ободрении. Сам себе и судья, и палач.

Но зачем-то же он пошел сегодня на встречу со мной. Для чего-то обнажил душу, хоть это и заставило старые раны вновь кровоточить. И хоть я понимаю не больше, чем он, почему-то думаю, что не просто так все произошло.

— Может, и не надо пока ничего делать?

Он оборачивается и растерянно смотрит на меня, явно не ожидая такого вопроса. А я внезапно вспоминаю, как медленно, по крохам, возвращала себе возможность снова улыбаться. Тогда, после развода, когда поначалу казалось, что новый день никогда не наступит, настолько темной и холодной была моя жизнь.

— Я хотела бы сказать что-то умное и правильное, но у меня нет таких слов, — тихо произношу, глядя в его глаза. Серьезные и такие печальные, что снова хочется плакать. — История, которую вы рассказали, ужасна. И мне безумно жаль, что это случилось с вами… с вашим мальчиком.

Его скулы дергаются, и я опускаю ресницы, задерживая слезы. Но когда открываю глаза, лицо Невельского уже опять непроницаемо.

— Но простое сожаление… от него ведь не станет легче. Я не знаю, от чего станет… — и станет ли вообще. Но я рада, что все вам рассказала, — произношу это и понимаю, что действительно испытываю что-то, похожее на облегчение. Несмотря на все открывшиеся подробности не жалею о том, что призналась.

— Рады? — его брови вопросительно приподнимаются. — Почему же?

Возможно, в других обстоятельствах не решилась бы на подобное признание, но сейчас это выходит как-то само собой. Я видела его жену и слишком хорошо понимаю, что мне никогда в жизни не стать для нее соперницей. Нас даже сравнивать нельзя. Да и тяжесть нашего разговора не подразумевает никакого намека на романтику. Поэтому признаюсь, не боясь, что он неверно истолкует мои слова.

— Я считаю вас порядочным и достойным человеком. И не могла бы мечтать о лучшем отце для моей дочери. Даже если мы больше никогда не вернемся к этому разговору, и вы не захотите с ней общаться.

— Соня чудесная, — тихо отзывается он. — Просто я разучился делать кого-то счастливым. Особенно ребенка. И меньше всего на свете хотел бы причинить ей боль. Или вам…

— Лев Борисович, — останавливаю я его. — Вы так говорите, будто оправдываетесь передо мной. Но этого же не нужно. Я ведь ни о чем не прошу. И не жду ничего. Ни внимания к Соне, ни помощи.

Старательно моргаю, но слезы все равно подступают слишком быстро и срываются из глаз, а обращенный ко мне пристальный взгляд не оставляет надежды, что это окажется незамеченным.

— Я просто хотела, чтобы вы о ней знали. Что она родилась благодаря вам.

— Это случайность, Варя, — он качает головой. — Просто случайность.

— Совсем недавно вы сказали, что произошедшее с вами не было случайностью, — возражаю я. И чем больше говорю, тем сильнее в этом убеждаюсь. — Вот и сейчас я должна повторить то же самое. Не верю в ТАКУЮ случайность. Не верю, что семь лет назад случайно попала в ту же самую клинику, которую посещали вы. Она была мне совсем не по карману. Как и почему оказалась именно там, — долгая история, но точно не случайная. Как и моя работа в вашем ресторане. Как и альбом с фотографиями, который вы почему-то не увезли домой.

— Хотите сказать, что это судьба?

— А вы хотите со мной поспорить? — и откуда только у меня хватает смелости почти что препираться с ним? — Не стоит. Мои аргументы все равно весомее.

— Допустим, — мужчина впервые за долгое время слабо улыбается. — И что же мы будем делать с такими судьбоносными событиями?

Я стараюсь не думать о том, как мне нравится это его «мы». Потому что нас нет и никогда не будет, да и вообще придираться к оборотам речи — не самое лучшее сейчас. Куда важнее то, что смертельная тоска в его глазах хотя бы немного отступила.

— Ничего не будем. Пусть все идет, как идет. Раз уже это состоялось, то и дальше тоже что-то обязательно будет происходить. Можно просто подождать.

Лев задумчиво смотрит на меня, а потом невесело усмехается.

— Будем плыть по течению? Возможно, вы и правы. Давайте подождем. Меня эти новости настолько потрясли, что наверно, должно пройти какое-то время, прежде чем все уляжется и станет хоть сколько-нибудь понятным. А сейчас я должен идти, простите, — он бросает взгляд на часы. — Уже поздно.

А уже у самой двери, перед тем как выйти из квартиры, неожиданно произносит, снова на мгновенье оборачиваясь ко мне:

— Знаете, Варя, я внезапно понял, что тоже рад, — и на незаданный вопрос поясняет: — Рад, что моя дочь родилась именно у вас.

***

— Мамочка, а когда дядя Лева снова к нам придет? — за завтраком этот вопрос интересует Сонечку куда больше, чем каша в тарелке.

— Не знаю, малыш, у него очень много дел.

— Но он обещал! — дочка смотрит на меня с укором: как я только могу сомневаться? Я и не сомневаюсь, просто не знаю, когда у Невельского в следующий раз появится такая возможность. И желание.