Зови меня Шинигами. Дикая охота - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Эл cтр.№ 18

Их ведь не зря называли доппельтами ‒ сдвоенными. Каждый из них ‒ это два существа, слившиеся в одно целое. Человек и та самая насекомообразная тварь, что развивалась и росла в паутинном коконе. А когда покидала его, прикреплялась к кому-нибудь из людей, врастала в другой организм, вызывая в нём изменения, превращала в бледного подземного жителя.

Как хорошо ‒ Кира забыла, что встречалась с ними наяву, что сама могла стать одной из них. Даже сейчас коробило, стоило подумать об этом. Но и своего спасителя Кира забыла. Начисто. А ведь это был Ши. Точно ‒ он. Как обычно, внезапно появлявшийся и бесследно исчезающий.

Поэтому Кира и доверилась ему после приключения с сумеречниками, а не исключительно из-за того, что дура наивная. Его образ всё-таки сохранился где-то глубоко-глубоко в памяти, и подсознание сработало, когда они увиделись вновь, включило разрешающий зелёный свет: с этим ‒ можно. А то, что Ши Киру не узнал в момент второй встречи, очень даже объяснимо.

Тогда она, разозлённая на всех, нарочно, чтобы полностью соответствовать имиджу чокнутой, подстриглась коротко-коротко и выкрасила волосы, точнее то, что от них осталось, в насыщенный медный. Поэтому в куртке и джинсах мало походила на девушку, и Ши, скорее всего, принял её за хлипкого рыжего пацана с ломающимся голосом.

А, возможно, всё-таки вспомнил и узнал, только не сказал ничего. Не посчитал важным.

Надо будет спросить у него, когда увидятся.

Если увидятся.

Мама вернулась в комнату, посмотрела на дочь, сначала вопросительно, потом критично: «Во что это ты вырядилась?» Кира прекрасно чувствовала, ей очень хочет задать вопрос, может, даже не один, и всем своим видом пыталась показать, что не желает разговаривать на эту тему. И мама сначала сдержалась, но потом…

‒ Кирюш, расскажи мне про него.

‒ Про кого? ‒ Кира, конечно же, поняла, однако надеялась, что и мама тоже поймёт, отступиться. А та не отступилась, произнесла вроде бы и мягко, но и требовательно одновременно:

‒ Про Даниного отца.

И пришлось говорить откровенно и прямо:

‒ Не хочу. Не сейчас. Ладно?

Мама посмотрела многозначительно, но Кира замотала головой, повторила твёрдо:

‒ Не хочу. Потом. Пожалуйста.

Ну вот зачем ей понадобилось напяливать этот свитшот? Глупость несусветная. И рассказывать о чём? Признаться, что она скучает по Ши, что любит. Нет. Просто волнуется за него, и сейчас особенно сильно. Из-за нахлынувших воспоминаний.

И, наверное, Даньке передалась её тревога, он тоже беспокойно ворочался, частенько принимался хныкать, а когда пришло обычное время ночного сна, по-прежнему бодрствовал, даже глаз не закрывал. Кира носила его на руках, укачивала ‒ бесполезно, он всё так же возился и хныкал.

‒ Может, зуб режется? ‒ предположила мама, Кира согласилась, но не верилось, что дело только в этом.

А потом Данька и вовсе заревел, и никак не хотел успокаиваться. Голосил и голосил, без истерики, без надрыва, как-то слишком сосредоточенно и сердито.

Да что с ним такое? Действительно зуб? Или животик? Но почему-то Кире казалось, что плачет он не от боли. От беспокойства. Такого же как у неё или ещё большего. Она нервничала и едва сдерживала желание куда-то бежать, что-то делать, а Данька не мог сдерживаться и ничего другого не мог, только реветь.

Его крик заполнял комнату и, наверное, весь дом, вылетал наружу через открытую форточку и был слышен даже…

Где?

‒ Господи, да что с ним? ‒ всплеснула руками мама. ‒ Может, скорую вызвать?

Может.

Данька завопил особенно громко, из глаз выдавились две огромные слезинки, щёки покраснели. А потом ‒ умолк. Вот так сразу. Посмотрел на Киру влажно блестящими немного разными глазами, насупленный, серьёзный, и очень захотелось спросить у него: «Почему? Почему ты так кричал?» Ведь не ответит же.

Он всхлипнул ещё несколько раз и успокоился, а Кира успокоиться никак не могла. Дождалась, когда Данька уснёт, положила его в кровать, накрыла одеялом.

Мама стояла рядом. Когда дочь развернулась к ней, она попыталась что-то сказать, но Кира опередила, выдохнула напряжённо:

‒ Я не могу больше. Не могу больше здесь находиться.

*От немецкого «doppelt» - двойной, сдвоенный.

Это казалось слишком странным ‒ встретить того, кого никак не ожидал встретить. Материализация мыслей, именно тех, которые Ши обычно отгонял нещадно. А стоило их подпустить, обернулось тем, чем обернулось: он увидел Киру.

Та стояла на краю тротуара, словно кого-то ждала. Не его же.

Подходить Ши не торопился, наблюдал. Точнее, убеждался в реальности увиденного. Ощущение обманчивого миража, подвоха прочно сидело в сознании. Но он ничему сейчас не доверял, даже собственным органам чувств, хотя те уверенно заявляли: «Да, Кира. Да, сейчас, здесь, рядом». И всё-таки Ши приблизился к ней.

Она заметила его раньше, чем он подошёл, случайно повернула голову в нужную сторону. Или неслучайно? И больше не отводила взгляда. Но даже не удивилась. Нисколько. В глазах ‒ ожидание: «Ну! Что скажешь?»

Он спросил:

‒ Ты почему здесь? Ты же должна была уехать. Спрятаться.

‒ Да ну, ‒ брезгливо проговорила Кира. ‒ Почему я должна прятаться? Смысл-то какой? И вообще… ‒ она многозначительно оборвала фразу и с неприязнью глянула на Ши.

‒ Что?

Неприязни он тоже не ожидал. Почему-то происходящее совсем не совпадало с предполагаемым. Их встреча представлялась Ши по-другому.

‒ А ты не понимаешь? ‒ теперь Кира смотрела с вызовом. ‒ Такой умный, и не понимаешь? Всё же из-за тебя.

Каждое новое её высказывание обескураживало, не находило объяснений, и это начинало раздражать, вызывало ответную враждебность.

‒ Ты думаешь?

Кира насмешливо хмыкнула.

‒ Тут и думать не надо. Если бы не ты, у меня не было бы никаких проблем.

Ну да. Сумеречники бы выкачали из неё всю жизненную силу, а у мёртвых проблем не бывает. Но даже если и бывают, им уже без разницы.

Хотел напомнить, но не стал. Потому что неожиданно осознал ‒ Кира права. Без него не появился бы ребёнок. Исполнив предназначение, она спокойно ушла бы из храма и жила нормальной человеческой жизнью, вычеркнув из памяти прошлое. И сам Ши не стал бы добычей в Дикой охоте.

Так и есть ‒ он виноват. Во всём. И у Киры нет намерения зацепить, обидеть, позлить. Она уверена в том, что говорит. Потому сдержанна и бесстрастна.