– Кто схарчил мой плед? – возмущенно спросила я.
Глаштин сделал вид, что он глухой, и отвернулся.
Шелли соскочила на землю и взволнованно забегала от меня к Эрвану и обратно, тихо стрекоча и косясь на джунгли.
– Что такое? – Я обеспокоенно придвинулась к ней, вытянула руку и почесала мягкую шерстку между ушами.
– Хрюм? – пятачок Шелли шевельнулся.
Среди деревьев и кустов замелькали зеленые мордочки.
Эрван предупреждал, что она может захотеть остаться. Но мне все равно стало грустно и немного обидно, хотя я понимала, что Шелли тянет к своим. Как бы опасно для нее это ни было.
– Иди, – вздохнула я, старательно моргая.
Перед глазами плыло, в носу щипало. Неужели я ее больше не увижу?
– Только, пожалуйста, будь осторожна.
Шелли ткнулась пятачком в мою ладонь и радостно умчалась в джунгли.
– Зато у тебя есть глаштин. – Эрван кивнул на коня, настороженно выглядывающего из зарослей.
– Угу, можно скормить ненужный забор.
– Не только, – тепло улыбнулся Эрван. – Еще он может залить что-нибудь водой или напугать кого-нибудь клыками. И умеет приманивать рыбу.
Какое полезное качество. Теперь я знаю, чем займусь, если Бричен не зачтет мне пересдачу экзамена. Рыбалкой!
Я хмуро посмотрела на глаштина:
– Ну. И куда тебя девать?
Глаштин не ответил. Зато ответил Эрван:
– Никуда. Сделай из чего-нибудь уздечку и пусть гуляет.
– То есть настоящая уздечка не нужна?
Эрван отрицательно покачал головой:
– Рыбаки часто импровизируют.
Понятно, и я вместе с ними. Я же будущий рыбак, гроза морей. Так зачем отрываться от коллектива?
Я потянулась к обтрепавшемуся подолу платья, оторвала длинный лоскут и, подманив коня, начала обвязывать его страшно довольную морду.
– Маги не трогают глаштинов, у которых есть уздечка. Они спокойные и неопасные. За их шалости отвечает хозяин, – добавил Эрван.
Повезло мне!
Завязав последний узел, я шлепнула глаштина по крутой шее, и он радостно скрылся все в тех же зарослях. Гнездо там свил, что ли?
– Скажи, перед тем как у тебя начались проблемы с магией, ты столкнулась с тьмой? – внезапно спросил Эрван. Сердце подпрыгнуло и, оборвавшись, рухнуло в живот. – Возможно, с сильным темным заклинанием?
Хотелось сказать «да», но я промолчала. Привычка не доверять никому словно склеила рот.
– Значит, да, – нахмурился Эрван. – Хорошо.
Ничего хорошего. Я даже учиться из-за этой своей особенности нормально не могу! Никто ведь не станет подстраивать под меня расписание. Попал на практическое занятие в день, когда магии нет, – получил отработку. Никого не колышет, что ты в этом не виноват. Хочешь оставаться студентом – крутись.
– Два года… – протянул Эрван, глядя на меня со смесью интереса и непонятного восторга. – А ты все еще в здравом уме.
Как посмотреть! Девицу, которая каждые три дня добровольно отправляется на поиски тьмы, сложно назвать вменяемой.
– И адекватная. – Эрван шагнул ко мне, дотронулся кончиками пальцев до моих волос. – Изменения до сих пор идут. Возможно, причина в этом…
– Ты о чем? – озадаченно спросила я, перестав понимать хоть что-то.
– О зачарованных магией, – тихо сказал он.
Двумя ладонями обхватил мое лицо и заглянул в глаза. С чисто исследовательским интересом. Не успела возмутиться, как меня отпустили.
– Кстати, что ты о них знаешь? – спросил Эрван.
– О ком? – нахмурилась я.
И на всякий случай отодвинулась от него. Поймала пальцами прядь, которую трогали, и чуть не взвыла: рыжая! Смена цвета волос, очевидно, шла полным ходом.
– О зачарованных.
– Ничего, – честно ответила я. – Впервые слышу.
– А о вампирах?
То, что предусматривает программа обучения мага рун второго курса.
– Некоторые духи и темные создания могут пить кровь, тем самым забирая жизненные силы, – оттарабанила я.
– Не только они. И не только кровь. – Эрван странно улыбнулся. – Существуют маги, способные превратить одну магию в другую. Чужую в свою.
– Но так не бывает.
– Бывает. – Эрван снова дотронулся до моих волос. – Если маг столкнулся с чужой магией, чистой, агрессивной, намного превышающей его собственные силы, он может выжить, если сумеет поглотить ее и превратить в свою.
– Я ничего не превращаю… – заговорила я.
И осеклась, мысленно обругав себя. Все-таки проговорилась.
– Превращаешь, – покачал головой Эрван. – Когда ты спасала глаштина, ты превратила часть тьмы в свои силы. – Он покосился на деревья, подсвеченные солнцем, и продолжил: – Те, кто выжил подобным образом, становятся зачарованными. Им уже мало собственной магии. Их невыносимо тянет к чужой. Настолько тянет, что они не могут удержаться. Фактически зачарованные – это вампиры, поглощающие чужую магию.
Я растерянно посмотрела на свои руки, которые совсем недавно жадно погружались в щупальце монстра…
– Они начинают охотиться на всех, в ком есть магия. Не любая. А именно та, что стала причиной их зачарованности. Ради нее они могут выжечь силы другого и даже убить его, – продолжал обрисовывать мои перспективы Эрван.
– Но… Я же не такая… – едва слышно прошептала я.
– Да, – кивнул Эрван. – Хотя давно должна была стать такой.
– То есть я все еще могу… – договаривать не хотелось.
Эрван неопределенно качнул головой:
– Именно потому я и начал этот разговор сейчас. Конечно, всегда есть вероятность, что ты не зачарованная и мне просто издалека показалось, что тьма исчезла, а на самом деле она просто сместилась…
Не показалось.
– В общем, если решишь довериться, вечером приходи. Мой дом стоит в стороне, не ошибешься. – Эрван подтянул выше ремень, на котором болтался горшок с мимозой, которая опять сложилась в компактного зайца. – Заодно и проверим, нет ли в этом связи с моим изгнанием.
Отказываться глупо. Впервые за два года прояснилось хоть что-то!
– Приду, – выдавила я.
– Отлично.
Он протянул руку, запустил странно горячую ладонь под мои волосы, скользнул пальцами по шее и… вытащил соню. Та возмущенно заверещала, дескать, ей и там неплохо сиделось. Но Эрван невозмутимо пихнул ее в пустой карман на поясе. Вместе с моим браслетом и книгой Бричена. Соня тут же высунулась наружу.
– Потеряешься, искать не стану, – погрозил пальцем Эрван.