Ушастый призрак - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Матуш cтр.№ 38

Вблизи алтарь оказался штукой сильно попроще. Никаких глюков и прочих спецэффектов. Камень как камень. Прохладный, шершавый. Очень приятный на ощупь. Я поймал себя на том, что поглаживаю плиту чуть ли не нежно и удивился — давно уже оставил привычку совать пальцы во все розетки...

Тем не менее, ответ-то был получен. Я прикоснулся к алтарю и остался жив — так ко времена оны и проверяли жрецов. Прикольный, должно быть, кастинг — если божество, которому посвящен алтарь, было согласно с кандидатурой, жрец оставался в живых и получал храм и все плюшки, приложенные к высокому сану.

Мой перс, жрец Аш, с рождения обещанный королеве Мэйв, был пятнадцатым, прикоснувшимся к алтарному камню, на котором замыкали петлю времени. То есть, четырнадцать служителей культа до него кастинг провалили. С летальным исходом.

По книге было именно так... что уж там в действительности, неизвестно. Но писательница говорила в своем интервью, что работала с источниками. Примем, как гипотезу. Церемонию отбора мы, конечно, отыграем при свидетелях, но, скорее всего, в другом месте и с другим камнем.

А вот главное действо нужно будет провести именно здесь. Костьми лягу! Как уж там происходят такие события, какие причины заставляют богов читерствовать — не знаю. Будут события в руку — подыграю и помогу, но... эта петля нужна мне. Лично.

Вернее — не так. Не нужна. Я ее хочу. Хочу так, что готов платить не глядя в ценник. Может, поэтому алтарь меня и принял? Боги любят на всю голову отбитых.

Пока я отсутствовал, рядом поднялась стена крепости Лестер. Расстарались ребята, метра на три стену выстроили. Надо думать, остальные локации тоже готовы или почти готовы. Мертвятник оборудовали еще утром, шкур и личин в достатке... Еще в прошлый раз решили, что покойничкам, кто пожелает, вместо шести часов мертвятника, нужно позволить монстрами побегать... тушенку и серебро, опять же, поотбирать, чтобы веселее было.

В игре ведь главное что — веселье.

А на нашей поляне было весело. Громкие голоса я услышал еще от ручья, а, прыгая по камешкам, разобрал и слова:

— Ну и какое это нах... копье? Это чупа-чупс!

Со славным рыцарем в полном доспехе хотелось согласиться сразу — наконечник копья, по требованию Маэвы, не просто затупили, а обернули в несколько слоев поролоном и перевязали веревочкой.

Я совершил над собой насилие и не заржал в голос. А еще через несколько минут, буквально, наступил на горло своему чувству прекрасного и подтвердил распоряжение Маэвы. Рыцарь чуть не прибил меня на месте этим самым чупа-чупсом, наглядно доказав, что чернокосая была права на все сто и восемь сверху. Есть руки, в которых даже чайная ложка — опасна.

Крестьяне в характерных шляпах а-ля Шервудские разбойники на краю поляны деловито собирали портшез. Да, не по канону! Но королевы пешком не ходят... Короли — куда ни шло. А королевы — никогда. Но тащить в этот бардак лошадь — пожалеем животное       !

Да и не пройти тут лошади. По крайней мере, обычной, нормальной.

...Сегодня вечером королева Мейв направится в паломничество, в аббатство Халивелл. По дороге на нее нападут разбойники. Или не совсем разбойники. Командир отряда поздно сообразит, что не справляется, протрубит в рог. Помощь опоздает.

Отряд монахов (в те времена монастыри не делились на мужские и женские) подойдет слишком поздно, королева уже будет безнадежно мертва.

На церемонии прощания ее увидит жрец Аш, Ясень, обещанный ей с колыбели — полюбит вопреки смерти и создаст петлю времени, принеся в жертву добродетельную Святую Сестру. Да, вот такая она — любовь вопреки, как пишут в тегах дамских романов.

И воскрешение королевы спровоцирует одну из самых жутких религиозных войн, в которой жречество будет полностью уничтожено. Ну, или почти полностью — об этом история умалчивает.

Посыл простой: любовь — штука опасная, и, порой, стоит, зажав сердце в кулак, предоставить событиям идти своим чередом. Ибо нельзя — значит нельзя и лучше не превращать это в "можно"...

Вот только я уже все решил.

Углядев меня, Маэва изобразила знаменитый жест Морфеуса. Рани стояла рядом и казалась шокированной. Я торопливо подошел.

— Ты знаешь, что в местной деревне, под видом дедушки-одуванчика, живет Хранитель*? И как бы не двухвековой, — выпалила она. (*Нечто вроде Лешего, но для деревни)

— Ни фига себе! Хотя — вот ни капли не удивлен, иначе с чего бы отворотке так долго держаться. И что он сказал? Или ты с ним не говорила?

— Не случилось, — Маэва развела руками, — отвод глаз кинул и свалил с радара. Знаешь ведь, Хранитель на собственной земле, практически, неуязвим. Но, сдается мне, не зря он нашу Рани в усадьбу наладил. Связано все: и Хранитель, и усадьба, и ведьма, которая тут ошивалась. И черандак, пропавший без вести. Все в суп... А когда вокруг одного места столько чертовщины накручено, сто пудов — алтарь рядом.

— Рядом, — подтвердил я, глядя на Маэву взглядом невинной монахини. И, дождавшись, когда она сообразит и вздрогнет, кивком подтвердил. — Я его нашел.

— Ма-а-ать моя... порядочная женщина, — чернокосую явственно передернуло, — ты хоть не трогай его пока.

— Уже.

— Ты долбанулся, придурок! — заорала она на всю поляну, позабыв достоинство потомственной ясновидящей, боги сбились в каком колене.

— Ну... очевидно, что нет, — мирно сказал я, намекая, что стою тут, а не лежу там и вполне себе жив.

— Еще одна такая ошибка — и поедешь домой вечерним пешкодралом! — чернокосая выдохнула, потихоньку остывая.

— В танго не бывает ошибок, — возразил я. — Ошибся — импровизируй!

— Только не говори мне, что ты собираешься... — сквозь зубы выдохнула она.

— Не буду. Зачем? Ведь мы с тобой без слов понимаем друг друга даже слишком хорошо.

— Я не дам добро.

— Я тебя уговорю. — Я подмигнул Маэве, повернулся к Рани. И в который раз остро пожалел, что нам отпущено так мало времени.

Ничего. Зато что есть — все наше.

— Кубки наполнены, прекраснейшая, — вполголоса сказал я, — гонг прозвенел. Время умирать за королеву!

Услышав меня, Маэва кинула быстрый взгляд в сторону солнца, подобралась и кивнула.

— Шесть вечера. Ну что ж, вздрогнули. Да будет игра!

— Доброй ночи, прекраснейшая, — шаман... или, скорее, жрец отвесил мне изысканный придворный поклон. А потом взглянул пристально, словно спрашивал разрешения, поднес мою руку к лицу и сухими губами, предельно аккуратно коснулся того места, где дергано бился пульс.

Всего одно быстрое касание, вообще ничего не значащее в сегодняшних реалиях. Но в то время это было равносильно объявлению женщины своей...

Уточнить, по какому календарю он живет, я не успела — Хукку удалился стремительно, словно сама наступающая темнота поспешила укрыть его своим плащом, сберегая тайны шамана.