Мальчик с голубыми глазами - читать онлайн книгу. Автор: Джоанн Харрис cтр.№ 103

— Маме тем более.

— Хорошо, я обещаю, — согласилась я. — А почему ты так любишь фотографировать?

Он посмотрел на меня и улыбнулся. За неопрятной завесой волос его глаза оказались на редкость хороши — с длинными, густыми, как у девочки, ресницами.

— Это не простая камера, — сообщил он, на этот раз ничуть не заикаясь. — Благодаря ей я могу заглянуть тебе прямо в душу и увидеть там все, что ты скрываешь. Могу понять, хорошая ты или плохая, молилась ли ты накануне, любишь ли ты свою маму…

Глаза мои невольно раскрылись от удивления.

— Неужели ты все это можешь увидеть?

— Конечно могу.

И он улыбнулся уже во весь рот…

Вот так он и покорил меня.

Конечно, по-настоящему я разглядела его значительно позже. А в тот момент я про себя решила, что Брендан Уинтер непременно станет моим другом. Тот Брендан, который никому не нужен, тот, который попросил меня соврать и уберечь его от беды.

С этого все и началось: с маленькой, вроде бы незначительной лжи. И с моего любопытства, вызванного поведением человека, столь сильно от меня отличавшегося. Затем пришла осторожная любовь — примерно такую любовь ребенок может испытывать к опасной собаке. Несколько позже, несмотря на наши многочисленные различия, возникло ощущение родства, которое наконец расцвело пышным цветом, превратившись почти в одержимость…

Правда, я никогда не считала, что так уж сильно нужна ему, что он питает ко мне какие-то чувства. С самого начала мне стало понятно, кто в действительности его интересует. Но миссис Уайт проявляла прямо-таки невероятную предусмотрительность. Эмили никогда не оставалась одна и никогда не беседовала с незнакомцами. Взгляд через садовую решетку, фотография, в лучшем случае целомудренное прикосновение — вот и все, на что мог надеяться Брен. Короче, Эмили, его основная цель, с тем же успехом могла бы находиться на Марсе.

Зато все остальное время Брендана принадлежало мне, и меня это вполне устраивало. Она ведь ему совсем не нравится, уверяла я себя. Я думала даже, что он ненавидит ее. Ах, какая наивность! Но я была еще так мала и бесконечно верила ему. Верила в него, в его дар. Маминого идеала мне так и не удалось достичь, и я надеялась, что в отношениях с Бренданом, возможно, все-таки добьюсь успеха. Ведь я была его ангелом-хранителем, он сам так говорил. Я следила за ним. Всячески оберегала. Таким образом, невольно перешагнув через раму и оказавшись в Зазеркалье, я вошла в мир Голубоглазого, где все было наоборот, где каждое ощущение было искажено и перевернуто, где ничто никогда по-настоящему не начиналось и никогда по-настоящему не заканчивалось…

Тем летом, в день, когда умер брат Брендана, мне не хватало трех месяцев до двенадцати лет, и никто не стал мне объяснять, что с ним случилось. Хотя слухи, порой совершенно дикие, бродили по Молбри в течение нескольких недель. Но жители Деревни всегда считали себя выше того, что происходит в Белом городе. Брендан сильно болел, и я даже решила, что Бен умер, заразившись от него. А потом разразилось «дело Эмили», и в нем словно растворилась большая часть подробностей предыдущей истории. Громкий скандал, нервный припадок, случившийся на публике, — все это достаточно долго будоражило и занимало прессу, так что трагическая гибель сына какой-то жалкой домработницы быстро отступила на задний план и вскоре совершенно перестала интересовать газетчиков.

Между тем именно Дом с камином был средоточием всех основных событий. Кратковременная слава Эмили Уайт давно бы потихоньку сошла на нет, если бы не та порция кислорода, которую вдохнул в ее историю Брендан Уинтер, давая свои показания. Выдвинутые им обвинения в мошенничестве и изнасиловании гораздо больше способствовали вознесению Эмили на недосягаемую высоту, чем все то, что делала для этого Кэтрин Уайт. Хотя к тому времени Кэтрин все стало почти безразлично: ее семья распалась, а свою дочь она не видела уже несколько недель — с тех пор, как органы общественной опеки решили, что девочка находится в опасности. Теперь Эмили жила не дома, а в Деревне вместе с мистером Уайтом, в гостинице «В & Bs»; два раза в неделю их посещал член местного совета. Так должно было продолжаться до тех пор, пока в деле окончательно не поставят точку. Пребывая в одиночестве, Кэтрин занималась самолечением — принимала адскую смесь из алкоголя и антидепрессантов, а Фезер, которая никогда не оказывала на свою подругу стабилизирующего воздействия, дополняла эти «лекарства» всевозможными травками, как разрешенными законом, так и запрещенными.

Но кто-то же должен был заметить, что происходит? Ведь все признаки были налицо. Удивительно, но никто ничего не замечал! И когда наконец произошел взрыв, всех нас точно осколками накрыло.

Хоть мы и были ближайшими соседями Уайтов, о Патрике я мало что знала. Знала, что это очень тихий человек, любит слушать музыку, порой и сам играет на фортепиано, но только если миссис Уайт нет поблизости, иногда курит трубку (опять же когда его жены нет поблизости и она не может его отругать), носит маленькие очки в железной оправе и пальто, в котором напоминает шпиона. Я слышала, как он играл на органе в церкви и дирижировал хором в Сент-Освальдс. Я часто смотрела из-за забора, как они с Эмили сидят в саду. Она любила, когда отец читал ей вслух. И он, видя, что я тоже с удовольствием слушаю, специально устраивался поближе к изгороди и читал достаточно громко, чтобы и мне было слышно. Но миссис Уайт по какой-то причине эти посиделки в саду не одобряла и всегда звала их в дом, особенно если замечала, что я тоже слушаю Патрика. В общем, у меня не было особых возможностей познакомиться с кем-то из них получше.

После того как мистер Уайт переехал в гостиницу, я видела его лишь однажды, вскоре после смерти Бенджамина. Стояла осень, наступил не сезон туманов, а сезон яростных ветров, которые срывали с деревьев последние листья и засыпали тротуары песком. Я возвращалась домой из школы через парк, отделявший собственно Молбри от нашей Деревни; погода была жуткая, собирался снег, и даже в теплом пальто я совершенно продрогла.

Я уже знала: мистер Уайт оставил работу, чтобы все свое время посвящать заботам об Эмили. Это решение публика встретила со смешанными чувствами: одни восхваляли его за преданность дочери, другие (например, Элеонора Вайн) считали, что мужчине не подобает одному воспитывать девочку такого возраста, как Эмили.

— Вы только подумайте, ему же придется купать ее и все такое, — заявляла она с явным неодобрением. — Ничего удивительного, что уже пошли всякие разговоры.

Ну, если разговоры и пошли, то голову можно было дать на отсечение, что за ними, так или иначе, стоит сама миссис Вайн. Она уже тогда была особой весьма ядовитой и разбрызгивала свой яд повсюду, где только могла. Моя мать именно ее обвиняла в том, что она распространяет «грязные слухи» о моем отце, а когда я пару раз прогуляла уроки, именно Элеонора Вайн доложила об этом прямиком в школу, вместо того чтобы сначала сообщить моей матери.

Возможно, поэтому я и чувствовала некое родство между собой и мистером Уайтом и, увидев их с Эмили в парке, остановилась на минутку посмотреть на них. Мистер Уайт был в своем пальто, делавшем его похожим на русского шпиона; он раскачивал Эмили на качелях, и оба выглядели такими счастливыми, словно во всем мире существовали только они одни…