Сокол на запястье - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Игоревна Елисеева cтр.№ 74

Прыгнув на него, она без устали молотила Ярмеса кулаками. Придавленный к земле волк сначала хрипел, потом расслабился, решив, что разумнее дать девушке выплеснуть свою обиду, чем сопротивляться и еще больше распалять ее.

— Потише! Я не Собака! — с трудом выдохнул он, когда Умма начала уставать.

— Дерись! — взвыла она. — Я хочу проломить тебе голову!

— Не буду. — Ярмес и так чувствовал: еще минута, и он ее скрутит. — Убивай безоружного.

Бера тяжело выдохнула и села ему ноги.

— Сдался? И почему я тебя не удавлю вот этой веревкой? — она потянула у него из-за пояса моток кожаных ремней.

— Потому что. — Ярмес неожиданно ловко перехватил ей руки за спиной и опрокинул девушку на себя. — Ну, дерись! — хрипло рассмеялся он. — Не можешь?

Умма дернулась, но поняла, что враг держит ее слишком крепко. Прямо перед ее носом в зажатом кулаке болтались кожаные ремни и только теперь, буквально упершись в них глазами, девушка поняла, что это праща.

Догадка медленно-медленно осветила ее голову, и медведица уставилась на Ярмеса округлившимися от удивления глазами.

— Я скучал. — выдохнул он ей в ухо. — От тебя стало так странно пахнуть, как от этих…

Умма ерзнула на нем, не зная, что сказать.

— Ты прости меня. — еще тише прошептал волк. — Но мне очень надо было уйти.

— Ты мог меня убить, но не убил. — у Беры перехватило горло.

— Значит не мог. — слабо улыбнулся он.

— Я тоже скучала. — вздохнула девушка. — Очень.

Она уже чувствовала, как его руки ослабили хватку у нее на запястьях, чтоб стиснуть ее еще сильнее под одеждой. От темных пропыленных волос волка пахло солнцем. Еще хвоей. И сырой землей, на которой он ночевал, идя сюда. От него пахло домом, ее родным домом, и Бера, зажмурив глаза, окунулась в этот запах.

Было уже темно. Оставив усталую, но довольную Умму спать на плаще, Ярмес выбрался из зарослей чертополоха, который заполонил утробу пустой башни.

Темно-синее звездное небо слегка покачивалось над ним, и волк понял, что его собственные ноги заплетаются. Он счастливо хохотнул и потянулся всем телом. О такой женщине можно только мечтать! Жаркой, сильной, щедрой, как гроза в горах. Ему еще никогда так не везло. И Ярмес точно знал, что больше не повезет. Все будет не то.

Угораздило же ее прийти искать своего съеденного брата к Собакам! А ведь жили они не так далеко друг от друга: медведи в распадке, волки — ближе к вершине. Он мог встретить ее в лесу. Между их родами не было договора. А если бы был?

Ярмес представил себя в кругу родичей Уммы. Медведи слыли богатым и сильным кланом. Такой союз принес бы волкам честь. А ему радость.

Но нет, надо было все перевернуть кверху ногами! Кто теперь он? Кто она? И что будет, если они столкнутся не в башне, а в поле. Умма служит царице меотянок, а он с товарищами собирается поубивать их всех до одной.

Ярмес пожалел девушку и не сказал самого страшного, о чем узнал уже в Фуллах — рода медведей больше нет. Колдуны, как и у волков, подтолкнули их к резне. Но в отличие от его семьи, никто не победил. Не сказал Ярмес и другого. Еще у Собак он говорил с Бером незадолго до его убийства, и тот всей душей был за повторение «волчьего дела» в родном клане. Медведи тоже собирались покончить с материнской властью. Что же тогда ждало Умму? Или Бер не стал бы трогать сестру? Ярмес сжал кулаки. Проклятый мир, где люди по ночам делят ложе, а днем убивают друг друга!

Он потер лицо руками и в этот момент заметил, чью-то фигуру, которая, скрючившись, наблюдала за ним из-за края отвала. Волк пригнулся и заскользил у самой земли.

Рыжему десятнику казалось, что его невозможно увидеть. Не плохой заработок — за обол в день докладывать Ликомеду, с кем из рабочих на стройке говорил царь, и что это за человек, откуда взялся, где живет. В основном это были люди из предместья. Но сегодняшнего «углежога» он видел в первые.

По началу все шло обычно. Встретился с какой-то шлюхой прямо в недостроенной башне — скоты. Оставалось понаблюдать, куда чужак пойдет дальше. Да глянуть — не убил ли девку? Всякое бывает.

Мгновение десятнику казалось, что вышедший на бровку мужчина спустился вниз по отвалу. «Отлить, наверное. — мелькнуло в голове у рыжего. — После этого дела всегда хочется отлить».

А потом вдруг кто-то сзади схватил его за шею и крепко сдавил. Уж ходить неслышно Ярмес умел.

— Нехорошо наговаривать на людей. — наставительно сказал волк, опуская бездыханное тело на насыпь. — Я не ленился.

Человек, которого две недели ждал Делайс, лежал на холодном каменном полу в храме Трехликой. Несчастный уже забыл, кто он и куда шел. Зато теперь это хорошо знали те, кто допрашивал связного. Трое рослых палачей отливали его водой.

— Ну что? Очухался? — толстый кастрат Тиргитао сидел на корточках, и с неподдельным любопытством заглядывал Эвмилу в лицо.

— Нет, — флегматично сообщил один из палачей, — и уже не очухается.

— Пережали, — констатировал другой. — Кто же знал, что он такой хлипкий?

— Мы все равно уже вытрясли из него все, что могли. — заключил Ликомед. — Интересно, что скажет царица? — он осклабился.

В голове кастрата быстро, как пестик в ступке, крутились мысли. Выгодно ли все раскрывать Тиргитао? Может, стоит поиграть с «живым богом»? Ликомед ненавидел царя. Сама мысль поводить его на коротком поводке наполняла калеку почти физическим наслаждением.

— Хорошо. — кастрат хлопнул себя ладонями по ляжкам. — Вынесите его и заройте, но место пометьте желтым песком, чтоб в нужный момент легко найти тело.

Палачи кивнули и молча принялись за работу. Все они, как и Ликомед, были когда-то оскоплены в храме Трехликой. Других рабов здесь не держали. А у одного еще и не было языка. Этот рослый тавр слишком много раньше болтал о том, что происходит в подземном капище богини. А тайные культы земли не терпят огласки. Его убили бы не будь он так силен и так искусен в своем ремесле.

Пройдя по тихому утреннему саду, Ликомед беспрепятственно проник в покои царицы.

— Госпожа моя.

В спальне Тиргитао занавески на окнах были плотно задернуты.

— Это я, твой недостойный раб.

Царица приподняла над подушкой всклокоченную голову.

— Мне сегодня дадут поспать?

— Госпожа, важные известия. — кастрат плаксиво сморщился, изображая крайнее раскаяние в том, что ему пришлось потревожить хозяйку в неурочный час.

— Говори и убирайся. — царица зевнула.

— Мои люди в гранатовой роще у храма Трехликой нашли человека, он был весь истерзан какими-то злодеями! Бедняга умер у нас на руках, повторяя одно имя… Я не смею…