Выбор Зигмунда - читать онлайн книгу. Автор: Карло А. Мартильи cтр.№ 54

– И вам добрый вечер, – ответил австрийский ученый, – я пришел узнать о здоровье папы.

– Это благородный поступок, – ответил ему Рамполла, – но сейчас мы все в руках Бога. Мы больше ничего не можем сделать. И вы тоже.

– В таких обстоятельствах, – подхватил Орелья, – я полагаю, что будет уместно отложить наши встречи.

Фрейд поднял бровь. Если бы у доктора был хлыст в руке и меньше самообладания, он не ограничился бы этим жестом.

– Я, кажется, помню, что папа дал другие распоряжения, и полагаю…

Орелья взял его под руку, отвел в один из углов прихожей, где народа было меньше; Рамполла шел сзади них. Почти так политическая полиция без шума арестовывала венских венгров, причем не за какие-то враждебные действия, а профилактически, считая, что раз они венгры, то могут стать смутьянами, опасными для империи.

– Дорогой друг, именно в этом и дело, – начал Орелья. – Когда понтифик не может исполнять свою должность, кардинал-камерлинг, в данном случае я, недостойный, берет на себя бремя принятия решений вместо него так же, как в случае, если Святой престол свободен.

– Даже если его решение противоречит воле папы? Насколько мне известно, он еще не умер.

– Но скоро умрет, – заметил Рамполла. – Однако сейчас неподходящее время для философских разговоров между джентльменами. Доктор, давайте выйдем на террасу покурить. И тебе, Луиджи, я предлагаю пойти с нами.

Они спустились на два этажа; теперь Рамполла и Фрейд шли рядом, а Орелья сзади них. Казалось, что в Апостольском дворце по какой-то причине (возможно, из-за болезни папы) введено что-то вроде комендантского часа. Широкие парадные лестницы были пусты – ни одного гвардейца или лакея, ни одной монахини, не слышны даже быстрые шаги невидимых отсюда ног. Когда кардинал-декан обогнал своих спутников и открыл застекленную дверь, игравшую роль окна, их встретили громкий звон цикад и еще горячий западный ветер, который принес слабый запах лимонов снизу, из сада. Этот же запах доктор Фрейд чувствовал накануне вечером на лице Марии.

Доктор отказался от сигареты, которую предложил ему Рамполла, зажег свою сигару «Лилипутано» – и впервые понял, что название этих голландских сигар, маленьких, но широких и крепких, образовано от слова «Лилипутая» – названия вымышленной страны, которую описал в книге этот гений Свифт. Он здесь, видимо, принадлежит к народу лилипутов, а два кардинала – великаны. Но это не окончательный приговор. Даже солнце, которое сейчас кажется непобедимым огненным шаром, через несколько минут скроется за горизонтом, бросив перед этим на землю последний зеленый луч, который удается увидеть лишь немногим счастливцам.

– Великолепное зрелище, верно? – сказал Рамполла, глядя на умирающее солнце. – Счастье мудрого человека в том, чтобы каждый день наслаждаться одними и теми же предметами, но не привыкать к ним, даже если видел их много раз подряд.

– Это как любовь Бога, – вмешался в разговор Орелья. – Мы видим ее перед собой каждый день, но не должны из-за этого считать, что она достается нам даром; мы должны ее заслуживать.

– У меня, – заговорил Фрейд, глядя на то, как дым растворяется в воздухе, – был пациент, который, чтобы разрешить свои конфликты с властным отцом, поджигал все вещи, которые ему попадались, и в восторге любовался пламенем.

– Я этого не понимаю, – ответил Орелья. – Мы всегда стараемся погасить огонь.

– А я понял, – сказал Рамполла и улыбнулся обоим. – Наш дорогой доктор хочет сказать: то, что достойно восхищения, должно быть также добрым и справедливым. Луиджи, разве дьявол тоже не удивляет нас каждый день своими проделками и чудесами? А все же мы стараемся держаться от него подальше, а не любоваться им.

Орелья, сидевший на мраморной скамье, пожал плечами. Рамполла страдает худшим из пороков – склонностью преувеличивать все, даже простейшие вещи. Они двое должны были только сообщить Фрейду, что их встречи с ним считаются отложенными, но не полностью отмененными. Незачем было примешивать к этому самого Сатану и его умение прельщать. Кардинал-декан надеялся, что его собрат закончил говорить, но увидел, что тот развел руки в стороны, словно перед ним была огромная толпа верующих. Возможно, Рамполла мысленно видел перед собой толпу, которая приветствует его как нового понтифика. Орелья сложил руки на груди, крепко сжал их и опустил голову.

– В любом случае, раз такова воля Бога, я могу лишь принять ее, – с легкой иронией ответил Фрейд.

– Спасибо, – отозвался на это Рамполла. – Вы умный человек, один из тех, кто умеет понимать значение слов, даже если ему не ясен их смысл. Понимаете, доктор, мы не только слуги Бога, мы еще и служители Церкви, а эти два долга не всегда совпадают.

Фрейд уже уходил от кардиналов, но тут Орелья встал на ноги и окликнул его.

– Quod differtur non aufertur, – сказал он на латыни, подняв указательный палец к небу. – Что отложено, не потеряно. Поэтому до скорой встречи, доктор Фрейд.

Красивый язык латынь! – подумал Фрейд. И на самом деле совсем не мертвый, раз прелаты всего мира общаются на нем между собой – разумеется, образованные прелаты. Доктору было бы приятно хорошо владеть латынью, но он знал на ней лишь несколько фраз, и все они относились к его профессии врача. Он кивком поблагодарил кардинала за перевод и ушел, поскольку настало время ужина. Он пришел повидать раненого льва, а обнаружил двух смеющихся гиен. Уж точно он не пойдет назад спрашивать об этом Орелью.

За обедом кусочек красного мяса показался ему безвкусным. Ослабление вкусовых ощущений – неудобство, с которым вынужден мириться каждый уважающий себя курильщик. Но именно оно навело Фрейда на мысль о том, что лучшее средство, чтобы преодолевать препятствия, – это легко относиться к ним.

Короткий разговор с кардиналами добавил еще один кусок к тому, что Фрейд теперь считал головоломкой. Ее решение стало для него чем-то вроде поисков сокровища, а наградой за труд была истина.

С полудня и до вечера шел сильный дождь – мелкий, но упорный. Он оставил после себя острый запах смолы, но не освежил воздух. В начале десятого часа Анджело Ронкалли постучал в дверь кабинета доктора Фрейда, а потом вошел, не дожидаясь разрешения. Доктор лежал на диване и перечитывал свои записи о трех кардиналах, но, увидев покрасневшее лицо послушника, положил сигару, встал и пошел ему навстречу. Анджело свернул в сторону, словно не желая столкнуться с ним, и свалился в кресло.

– Вам уже известна последняя новость, верно?

Фрейд кивнул, и Ронкалли вынул из внутреннего кармана своей рясы белый конверт с изображением золотых ключей Святого Петра.

– Боюсь, что на этот раз наш папа не выживет, – продолжал он говорить. – Я был с ним, и он только что дал мне это письмо, адресованное вам. Я видел, как он побледнел, потом его рот искривился, а глаза стали вращаться, словно ему внезапно стало больно. Я уложил его в кровать и сразу же вызвал главного врача. Вместе с ним пришли все, от декана до камерлинга, и выслали меня оттуда.