Выбор Зигмунда - читать онлайн книгу. Автор: Карло А. Мартильи cтр.№ 19

Крочифиса в фартуке, уже слишком коротком для нее, подпрыгивая, шла впереди Марии; дочь не вертелась из стороны в сторону, но оставалась глуха к требованиям матери вести себя сдержаннее. Проходя по мосту Элио, Мария, страдавшая от жары, рассеянно смотрела на дам, которые шли под руку со своими кавалерами и в большинстве случаев защищались от солнца белыми зонтиками. Как им удается не потеть и выглядеть изящно в эту жару? Может быть, дело в том, что у дам талия сжата, и это заставляет их держаться прямо и не дышать как кузнечные мехи. Мария попыталась подражать им: изогнула спину как гусыня и пошла медленнее, но едва не потеряла из виду Крочифису, громко позвала ее и привлекла к себе полные упрека надменные взгляды, в ответ на которые подняла подбородок.

Хорошо живется господам: они ничего не делают и предоставляют другим трудиться и уставать. Поговорку, что труд облагораживает, конечно, придумал знатный человек, чтобы заставить бедняков поверить, будто они, работая, станут такими, как он; а сам бездельничал весь день. На самом же деле чем богаче эти знатные господа, тем образованнее они становятся и тем невежественнее делаются такие люди, как она; поэтому господам легче управлять ими и заставлять их всегда говорить «слушаюсь».

Она схватила за руку Крочифису, и обе зашагали по переулкам, которые вели в Ватикан, где было немного прохлады и можно было избежать плохих встреч с господами и дамами, которые так задирают нос, словно у них воняет изо рта. Чтобы поднимать его кверху, хватает зловония от мусора на каждом углу и от кошачьей мочи.

Правда, не все господа ведут себя высокомерно. Австрийский доктор не такой, а он, должно быть, важная особа, раз сам папа пожелал видеть его у своего изголовья. Бедный папа: говорят, он вот-вот отдаст душу Богу. Нет, доктор Фрейд человек приличный: он много раз говорил с ней. И совсем не высокомерный, хотя носит очки и имеет седую бороду. Если бы она была дамой, доктор, может быть, стал бы ухаживать за ней. Мария поняла это по одному его взгляду. Такие взгляды были ей хорошо знакомы, хотя Фрейд тогда смотрел на нее с уважением.

– За чем ты должна приглядывать? – спросила она у дочери, которая смотрела на нее пристально и, по ее мнению, странно.

– Я ничего не знаю. Ты, кажется, занята только своими делами.

– Я имею на это право, разве не так?

На мгновение Мария почти испугалась, что дочь прочла ее мысли. Потом она пожала плечами и ускорила шаг. Хватит думать, что ты могла бы стать дамой, если бы была чуть меньше дурой, забудь нелепые мечты. Ты даже не знаешь, женат доктор или нет. А все же это было бы прекрасно, и случиться может, что угодно. Даже африканский лев и бенгальская тигрица родили детеныша. Правда, на фотографии, которую она видела, этот детеныш выглядел уродом, настоящим дьяволом, упаси нас от такого Бог.

Она остановилась и начала свою игру – стала считать до десяти. Если за это время она увидит зеленый зонтик, австрийский доктор станет за ней ухаживать. Она не досчитала даже до двух, когда из кареты вышла дама с зонтиком, похожим на разрезанную спаржу. Это был примерно тот цвет, который загадала Мария. Она сказала только «ухаживать», но вдруг доктор потеряет от нее голову? Тогда будет гораздо труднее, и Бог знает, что может случиться.

Перед воротами Святой Анны им загородил дорогу командир из ватиканской гвардии. Мария вынула из корсета письмо с разрешением; этот старшина гвардии внимательно прочел бумагу, посмотрел на обеих женщин, облизнул свои усы и сказал с сильным немецким акцентом:

– Дождитесь смены караула, потом можете пройти.

На его форменной куртке были пятна от пота, и, хотя на руках были белые перчатки, древко алебарды блестело там, где он его сжимал. Мария с сожалением посмотрела на него. Бледное лицо старшины от жары покрылось красными пятнами. Он имеет власть и ведет себя высокомерно, а страдает от жары больше, чем она. У каждого, не только у людей вроде нее, есть кто-то, кого надо бояться и кому нужно подчиняться. Даже папа окружен враждебной страной, которая делает все, чтобы сделать тяжелой его жизнь.

Например, ему назло кучка масонов, которые совершенно не боятся Бога, поставила на площади Цветов статую еретика Джордано Бруно, и его суровое, обвиняющее лицо повернуто в сторону собора Святого Петра. Не говоря уже о том, что Лев Тринадцатый стар и уже давно чувствует на шее дыхание Всемогущего. Да, ему приходится бояться Божьего возмездия, потому что никто, даже он, не может быть уверен, что попадет в рай. Если, конечно, это правда – святые, Мадонна и все остальное.

Иногда Марии приходило на ум, что это выдумка для того, чтобы заставить людей подчиняться. Так она делала со своей дочерью, когда та была ребенком: пообещать наказание, если она будет вести себя плохо, был единственный способ держать ее в руках. Но теперь не действует даже эта угроза. Потом Мария исповедовалась священнику в своих мыслях, что ничего не существует: ведь известно, что лучше бояться, чем получать удары.

В комнатах для прислуги, на первом этаже, Мария помогла недовольной Крочифисе надеть серый фартук ученицы. И с трудом, под насмешливыми взглядами сослуживиц из дневной смены, надела дочери на голову чепчик, который не мог удержать пышные кудрявые волосы Крочифисы. Потом, ведя за собой дочь, Мария быстро прошла по коридору, стараясь не встречаться глазами с похотливыми взглядами некоторых спесивых молодых слуг в черных ливреях, белых чулках до колен и блестящих ботинках. Поднимаясь в комнату доктора Фрейда, она надеялась, что останется недовольна тем, как убралась у него горничная, работавшая в пятницу.

Перед тем как постучать, она дала дочери последние указания. Доктор человек правильный, знатный синьор, но не заносчивый; может быть, она пригласит доктора к себе на обед в воскресенье, если, конечно, у него не будет других дел получше этого. А потому пусть дочь ведет себя воспитанно и с уважением, но не преувеличивает в этом. Крочифиса вздернула подбородок, но не потому, что у нее выступили слезы на глазах. Она только хотела дать матери понять, что та обидела ее, говоря с ней как с ребенком.

Ожидая третьего кардинала, последнего в очереди, но самого важного, – госсекретаря графа Мариано Рамполлу дель Тиндаро, Зигмунд Фрейд, лежа на диване, перечитывал некоторые свои заметки о применении гипноза. Неприступность Орельи – непреодолимое препятствие для этого метода, а вот на де Молину-и-Ортегу он может в какой-то мере подействовать. Де Молина, вероятно из-за своей молодости, казался ему более податливым из двух, хотя был менее понятен и увертлив как угорь. Гипноз слабо действует на того, кто не желает его воспринять, но де Молине, судя по его состоянию, было необходимо освободить свою душу от груза, который не могла с нее снять католическая исповедь. Фрейд резко захлопнул тетрадь, бросил ее на пол и начал смотреть на потолок.

Он глубоко вдохнул в себя дым одной из последних сигар «Рейна Кубана». Завтра надо будет пополнить запас, иначе он рискует остаться без табака, самого прекрасного открытия последних веков. Фрейд с ужасом осознал, что не чувствует от сигары никакого удовольствия. Если он теряет даже вкус к табаку, то лучше сдаться, и пусть эти деньги идут zum Teufel – к черту.