Забытые кости - читать онлайн книгу. Автор: Вивиан Барц cтр.№ 4

– З-з-з-з-з! – загудела Сьюзен, выставив перед собой трясущиеся скрюченные пальцы, и он рассмеялся. Гейб. Точно, Гейб.

– Да, вы правильно поняли. – Гейб улыбнулся. – Еще что-нибудь нужно подписать?

Уже из патрульной машины Сьюзен позвонила в диспетчерскую. Сообщила, что закончила, и передала информацию. Установить местонахождение владельца собственности, недавно отпущенного по условно-досрочному сексуального насильника по имени Джеральд Никол, не удалось. Прежде чем сдать назад, Сьюзен вытянула затекшую шею и оглянулась через правое плечо. Тут и там темнели глубокие рытвины. Загнать машину в одну из них было бы весьма некстати. В свои двадцать девять она оставалась одним из самых молодых сотрудников местной полиции и регулярно становилась жертвой добродушного подшучивания со стороны старших коллег. Кто знает, что они скажут, если…

– Эй!

Сьюзен вздрогнула от неожиданности, когда вынырнувший из ниоткуда Гейб постучал в лобовое стекло. Еще больше напугало его перекошенное ужасом лицо. Остановив машину, она торопливо выскочила из нее и инстинктивно потянулась к кобуре.

– Что случилось?

Глаза у Гейба были размером с тарелку.

– Тут есть кое-что… Вам нужно посмотреть.

– Что? Оголенный провод? – Ничего другого она представить не смогла. – Мне надо позвонить…

– Нет, мы нашли тело. Мертвеца! – Он практически визжал.

Может быть, из-за холода Сьюзен не сразу поняла, о чем речь. Но этого не может быть, ведь она проверила весь участок.

– Где?

– Закопано. Рядом с телефонным столбом!

– Господи!

– Точно… – Гейб с усилием сглотнул. – Может, пройдете?

Сьюзен последовала за ним к треснувшему столбу, где уже столпились ребята из «Ар-энд-Джи». Все смотрели в яму. Пробившись вперед, она сразу поняла, что так ошарашило их, а теперь и ее.

– Это же ребенок.

Эрик Эванс был шизофреником.

Но не только, а еще и профессором геологии, запойным кофеманом, не лишенным таланта барабанщиком, поклонником фильмов Джона Карпентера, весьма умеренным курильщиком и бывшим мужем художницы-абстракционистки по имени Мэгги. При всем при этом именно титул «шизофреник» служил определяющим фактором. Расстаться с этим статусом – в отличие, скажем, от статуса «курильщик» – он так и не смог, как ни старался, какие усилия ни предпринимал.

Эрик не считал себя психически неуравновешенной личностью и был полностью прав в этом отношении. Вопреки созданному и настойчиво эксплуатируемому Голливудом негативному образу определенного типа шизофреников, большинство тех, у кого диагностированы психические расстройства, не представляют опасности для окружающих. Эрик принадлежал к кругу тихонь, которые, как он часто указывал, подтверждают старую истину: не верь всему, что видишь по телевизору.

Когда люди спрашивали его о шизофрении, Эрик, который не хвастал своей болезнью, но и не стыдился ее, предлагал для сравнения алкоголизм. Не каждого пьяницу от социального дна отделяет стакан бурбона; так же и не каждый шизофреник – вооруженный безумец со спутанными волосами и шальными глазами, которому доставляет удовольствие стрелять в чужаков с часовой башни. Как есть дееспособные алкоголики, так есть и дееспособные шизофреники, которые работают, содержат дом, имеют хобби, ставят цели и заводят отношения, подобно остальным обитателям планеты.

Это не значит, что Эрик не считал себя действительным членом Клуба сумасшедших. Доктора диагностировали его шизофрению как остаточную – такой вежливый способ сказать, что время от времени он слышит или видит то, что «нормальные» люди не слышат и не видят: блики света, шепоты, сигналы тревоги и, в редчайших случаях, людей. Теперь, когда он научился справляться с психическим заболеванием, оно почти не сказывалось на его повседневной жизни. И все же, поскольку болезнь эта не лечится, Эрик знал, что полного порядка в голове никогда не будет, и с этим фактом давно научился сосуществовать.

Что с головой у него не всё в порядке, Эрик начал подозревать в девятнадцать лет. Как-то раз старушка, стоявшая рядом на автобусной остановке, больно стукнула его тростью, коротко сообщила, что «Земля – эксперимент», и Эрика поглотила черная дыра. Очнулся он через несколько часов на полу в душе – дрожащий, со съехавшими мокрыми джинсами и видеокассетой на животе. (Кассету он взял у брата, и на ней были записаны «Гремлины» ^[2].)

После старушки карусель и закрутилась. Паранойя, мания величия, панические атаки, странные провалы во времени: для здравомыслящего, вменяемого человека – безумие, но для больного шизофренией – обыденность, повседневная реальность. Пошел к дантисту, и, пока удаляли зуб мудрости, правительство имплантировало ему в мозг микрочип. Семья замыслила его убить. Шепчущие голоса в вентиляционной шахте подтверждали то, что он давно подозревал: мир таков, каким он его видит, и в лечении на самом деле нуждаются все остальные. Когда близкие, любимые люди выступили против его заблуждений, Эрик логично рассудил, что в реальности они не существуют, что их на самом деле просто нет, а есть голограммы, созданные, по всей вероятности, микрочипом. И у всех у них одна цель – разделаться с ним.

Теперь он каждое утро принимал лекарства, антипсихотик и антидепрессант: минолдезин и раксин. Как и двух похожих снежинок, двух одинаковых шизофреников не найти. На пике обострения он представлял, что находится Внутри Кривой. Фраза бессмысленная, но для Эрика это все имело свой причудливый, идеальный смысл.

Некоторые бедолаги сражаются с галлюцинациями ежедневно, он же мог не сталкиваться с ними годами – если продолжал регулярно принимать лекарства. Таблетки вызывали небольшую сонливость, но благодаря им болезнь проявлялась не так заметно, поэтому он не обращал внимания на некоторую заторможенность. Кроме того, под рукой всегда был эспрессо.

Окончательно отделаться от своих друзей, обладателей вкрадчивых, воркующих голосов, звучащих у него в голове, было намного труднее – при шизофрении один на один с собой ты не остаешься никогда. В тех нечастых случаях, когда они начинали уж очень буйствовать, Эрик приглушал их, насвистывая музыкальную тему из «Шоу Энди Гриффита» ^[3]. Если во взрослении и был положительный аспект, то для Эрика он заключался в том, что голоса со временем притихли. В тридцать шесть он уже едва замечал их. Они стали не более чем фоновым шумом, как работающий в другой комнате телевизор. Он даже подозревал, что скучал бы по ним, если б они вдруг исчезли совсем, как горожанин скучает по шуму дорожного трафика после переезда в пригород.

Подобно большинству шизофреников, Эрик обнаружил, что его симптомы обостряются в периоды крайнего волнения и беспокойства. Как, например, в прошлом году, когда он узнал об Измене.