Сердце бури - читать онлайн книгу. Автор: Хилари Мантел cтр.№ 162

– Довольно, – сказал Марат, – просто меня беспокоят санкюлоты.

– Некто Жак Ру, священник, это ведь не настоящее имя?

– Нет. А вас не интересует, настоящее ли имя Марат?

– Какая разница, не правда ли?

– Никакой. Но идиоты вроде Ру сбивают народ с толку. Вместо того чтобы думать об очищении революции, он подстрекает их грабить бакалейные лавки.

– Всегда находятся люди, которые строят из себя защитников угнетенных, – сказал Камиль. – Не понимаю, какой в этом смысл. Бедняки остаются бедняками. Однако тех, кто думает, будто в силах это изменить, почитают потомки.

– Вы правы. Чего они не понимают, чего не хотят принять, так это что и в нынешнюю революцию, и во все последующие бедняков будут гнать перед собой, словно стадо. Где бы мы оказались в восемьдесят девятом, если бы ждали санкюлотов? Мы сделали революцию в кафе и вывели ее на улицы. А теперь Ру хочет столкнуть ее в канаву. И все они – Ру и ему подобные – агенты врага.

– Хотите сказать, они действуют умышленно?

– Какая разница, служат ли они интересам врага из злого умысла или потому что глупы? Но это так. Они разрушают революцию изнутри.

– Даже Эбер выступает против них. Люди называют их «бешеными». Ультрареволюционерами.

Марат сплюнул на пол. Камиль подпрыгнул.

– Они не ультрареволюционеры, они вообще не революционеры. Они атавизм. Их идеал улучшения общества – божество с небес, которое каждый день сбрасывает оттуда хлеб. Однако дураки вроде Эбера этого не понимают. Я не больше вашего расположен к Папаше Дюшену.

– Возможно, Эбер – тайный бриссотинец?

Марат кисло рассмеялся:

– Вы делаете успехи, Камиль. Полагаю, Эбер задел вашу честь – придет время, и вы получите его голову. Но пока до него дойдет очередь, падут многие. Давайте переживем Рождество, как говорят женщины, и тогда посмотрим, что можно сделать, дабы вернуть революцию на правильный путь. Понимают ли ваши хозяева, какими сокровищами мы обладаем? Вашей обворожительной улыбкой, моим острым кинжалом.

Эбер, или Папаша Дюшен, о Ролане:

– Эбер все глупеет, – заметила Люсиль. – Когда я вспоминаю пресловутую репу, которую подали Жорж-Жаку! – Она передала газету Камилю. – И санкюлоты этому поверят?

– Они верят каждому его слову. Они понятия не имеют, что Эбер держит карету. Они думают, что он и есть Папаша Дюшен, что он курит трубку и складывает печи.

– И некому их просветить?

– Мы с Эбером вроде как союзники. Коллеги. – Камиль качает головой. Он не рассказывает ей о своем разговоре с Маратом. Она не должна знать, что происходит у него в голове.

– Все-таки съезжаете? – спросил Морис Дюпле.

– А что мне остается? Она моя сестра, она считает, мы должны жить в собственном доме.

– Но этот дом ваш.

– Шарлотте этого не понять.

– Помяните мое слово, он вернется, – говорит мадам Дюпле.

Жирондист Кондорсе о Робеспьере:

Робеспьер. Мы прошли через две революции. В восемьдесят девятом году и в прошлом августе. Однако жизнь народа не изменилась.

Дантон. Ролан, Бриссо и Верньо – аристократы.

Робеспьер. Ну, если честно…

Дантон. Аристократы в нынешнем понимании. Революция – поле словесной битвы.

Робеспьер. Возможно, нам нужна другая революция.

Дантон. Хватит ходить вокруг да около.

Робеспьер. Согласен.

Дантон. А как быть с вашими терзаниями по поводу ценности человеческой жизни?

Робеспьер (без особенной надежды). Настоящие перемены невозможны без крови?

Дантон. Я не вижу другого способа.

Робеспьер. Пострадают невинные. Впрочем, возможно, невинных людей нет, это просто избитая фраза, которая сама слетает с языка.

Дантон. Что будем делать с заговорщиками?

Робеспьер. Им как раз придется пострадать.

Дантон. Но как признать их заговорщиками?

Робеспьер. Отдадим их под суд.

Дантон. Как поступить, если вы убеждены в их виновности, но у вас нет серьезных доказательств? Будучи патриотом, вы просто это знаете.

Робеспьер. Вам придется убедить в этом суд.

Дантон. А если не получится? Допустим, вы не сумеете предъявить свое главное доказательство, ибо оно составляет государственную тайну?

Робеспьер. Тогда, к несчастью, придется их отпустить.

Дантон. Да? А если бы австрияки были на пороге? И вы бы сдали им город из уважения к юридической процедуре?

Робеспьер. Значит… значит, придется изменить правила, доказать их вину иным способом. Или расширить толкование понятия «заговор».

Дантон. И вы на это пойдете?

Робеспьер. Разве это не малое зло, которое позволит не допустить большего? Обычно я не разделяю этой простой, очень удобной и такой ребяческой точки зрения, но я понимаю, что, если заговорщики победят, Франция будет уничтожена.