Фунгус - читать онлайн книгу. Автор: Альберт Санчес Пиньоль cтр.№ 81

Проворным движением множества разветвленных пальцев Коротыш смел со стола шишки и камешки, взвизгнул от досады и в порыве бессильной ярости стал колотить десятками рук-корней по столу, словно по барабану. Ему было худо: бедняге казалось, что внутри его цилиндрического туловища завелся жук-древоточец. В тот день, когда его сбросили в расселину, Коротыш уже испытал чувство отчаяния, и вот оно вернулось. Но теперь ему было еще хуже, потому что на него с надеждой смотрели сотни фунгусов.

И тут он услышал смех. Усталое, издевательское хихиканье. Это из своего угла смеялся Хик-Хик. Он гладил Лысую Гусыню и напевал: «Девица в кринице воды набрала и вниз по дорожке с солдатом пошла…»

Если бы Коротыш был человеком, он бы набросился на беспардонного негодяя с кулаками. Но маленький монстр не являлся представителем рода человеческого, а потому, покосившись на Хик-Хика, сказал себе, что пусть фунгусы лишены воображения, зато у них есть память. И, если ничего лучше придумать не удается, они могут воспользоваться планом Великой битвы. Раз в прошлый раз он имел успех, может, сработает и сейчас?

Коротыш обратился к собратьям, заполнявшим всю комнату до самого потолка, и объяснил план действий. Они разделятся на две группы: одна будет сдерживать армию людей у входа в Пустую гору, другая – под его командованием – повторит маневр, который во время Великой битвы сделал Кривой, – окружит противника и нападет с тыла.

– На этот раз, – сказал Коротыш, посмотрев на Хик-Хика, – не надо будет дожидаться никаких красных ракет.

Сам того не желая, маленький фунгус сделал первое саркастическое замечание за всю недолгую историю своего рода. Вслед за этим он отдал свой первый приказ в роли нового Кривого:

– Вон отсюда.

Фунгусы мигом его послушались и выскользнули из дверей комнаты, словно тысяча змей, намазанных сливочным маслом. В комнате остались только Хик-Хик, Лысая Гусыня и он сам.

Коротыш подошел к притаившемуся в углу Хик-Хику. Так как тот сидел на полу, их головы оказались на одной высоте. Сотни корешков фунгуса коснулись лица человека и принялись ощупывать его и изучать: паутина гибких пальцев, похожих на тонких червей, опутала всю голову Хик-Хика. Кончики щупалец залезали в уши, ноздри и рот. Коротыш приблизил свою физиономию вплотную, черные глаза человека и желтые зрачки фунгуса оказались в одном сантиметре друг от друга. Удерживая беднягу в таком положении, монстр на смеси языка людей и фунгусов произнес ужасные слова:

– Ты запер Кривого в человеческом доме и велел ему сторожить очаг, пока не вернешься и не вынесешь ему приговор. – Тут он надолго замолчал, а потом добавил: – Но вот какое дело: вполне возможно, что не ты будешь решать судьбу Кривого, а он – твою.

С этими словами он вышел из комнаты. Когда Коротыш оказался на лестнице, фунгусы закрыли дверь. Раздался удар, и Лысая Гусыня издала свое «га-га-га-а-а», в котором слышались возмущение и испуг.

Хик-Хик провел ладонью по лицу, словно желая очистить кожу от прикосновений чудовища. У него оставалась только гусыня и больше ничего, потому что он ощутил, что желает сообщить ему Коротыш: «Кривой решит, что нам с тобой делать». Из этих слов он заключил, что монстры вернутся вместе с одноглазым фунгусом и тот будет его судить. В голове Хик-Хика мелькнула мысль, достойная пьяного тирана: «Ну и мерзавцы эти твари».

Ожидая приговора в каменных стенах огромной и мрачной камеры, набитой всяческим хламом, Хик-Хик думал о ней, о Майлис, и вспоминал, как навещал ее в остале. Перед ним проплывала одна и та же чудесная картина: стоя на коленях перед большим тазом, женщина омывает белые руки. Сейчас ему казалось, что с того счастливого времени минуло сто лет. Тогда ей хотелось, чтобы он остался, да и сам он желал того же, и сейчас его мучил вопрос: «Какого черта я не остался в ее доме, если мы оба этого хотели?» И Хик-Хик сам себе отвечал: «Не знаю».

* * *

Майлис благополучно добралась до Вельи. Правда, на руке у нее не доставало одного пальца, зато она была жива. По дороге она прикладывала к ране листочки омелы и алтея, которые останавливают кровотечение. Ее встретил город-призрак, в котором оставался только один житель – ее отец. Градоначальник был искренне рад дочери и крепко ее обнял. Он никак не мог взять в толк: как ей удалось выбраться из логовища монстров целой и невредимой? Точнее, почти целой. В конце концов, палец – не великая потеря для человека, вернувшегося из загробного царства. А то и из более далеких краев.

Когда они вошли в дом, отец хотел расспросить ее о пребывании в обители менайронов, но дочь не спешила удовлетворить его любопытство. Ей было некогда, да и не хватало духа делиться пережитым. Майлис пришлось бы рассказывать, что она побывала в аду, окруженном темными скалами, но вместе с тем в душе ее просыпалась целая гамма чувств. Обитатели страшного места общались между собой при помощи эмоций и практически без слов и в этом были полной противоположностью ее отца. Когда она думала о Пустой горе, ее охватывала грусть: она пробыла в недрах земли всего несколько недель, но за это короткое время узнала фунгусов гораздо ближе, чем собственного отца за всю свою жизнь.

Майлис рассказала отцу только о смерти Старика от рук Кривого, о нападении на осталь и об исчезновении Альбана. Она вернулась из Пустой горы с одной-единственной мыслью: «Надо как можно скорее прийти в себя и отправиться на поиски Альбана». Градоначальник ужаснулся. Поиски Альбана? Зачем его искать, мальчик давно погиб! Она сама только что ему рассказала о нападении менайронов на осталь, об убийстве Старика. Да, никто не видел тела ребенка, но это ничего не меняет. Меж тем положение в долине было напряженнее, чем когда-либо: ровно два дня назад, рассказал он дочери, городок заняли французские войска точно так же, как ранее это сделали испанские части. Однако новые гости производили гораздо более мрачное впечатление.

– Зуавы, Майлис, зуавы! – сокрушался городской голова. – Они же мавры. И зверски обращаются с женщинами.

Отправившись в осталь, она неминуемо столкнется с французскими солдатами или с полчищами менайронов. Армия покинула Велью накануне, как раз перед тем, как Майлис вернулась. Вероятно, сейчас противники готовятся к последней решающей битве.

Однако Майлис его не слушала. Она присела на минутку – перевести дух. В Велью она пришла лишь затем, чтобы сообщить отцу, что жива, а также перевязать рану. Но сейчас пора идти дальше на поиски сына.

Майлис поднялась по лестнице в свою комнату, отец поспешил за ней. Что ей стоит хотя бы подождать, пока французы уничтожат менайронов? Еще несколько часов, и все будет кончено. А потом они вдвоем отправятся спасать мальчика. Майлис даже не удостоила его ответом. Она сменила нижнее белье, промыла рану разогретым винкаудом и аккуратно забинтовала руку. Нет, отец решительно ничего не понимает. Даже если вероятность найти Альбана живым составляет тысячную долю, она все равно отправится на поиски. Градоначальник повысил голос: он требовал от дочери послушания – как отец и как представитель власти.

Майлис посмотрела на него с упреком: