– Позаботьтесь о размещении моих солдат.
Пока солдаты расселялись по домам, Ордоньес, не теряя времени даром, отправился в казарму гражданской гвардии. Это было большое безобразное здание, стоявшее за пределами городка. Темно-коричневые стены придавали строению сходство с квадратной коровьей лепешкой. Внутри все выглядело так, словно кто-то срочно эвакуировал сумасшедший дом: кучи мусора на полу, хлопающие на сквозняке двери и окна, а из персонала всего три человека: два гвардейца и их начальник. Все трое казались слегка не в своем уме, а на Антонио смотрели так, будто не до конца понимали, кто он таков, как моряки, потерпевшие кораблекрушение и долго скитавшиеся по морю в шлюпке. Антонио задал начальнику гвардейцев три вопроса: где располагаются враги? сколько их? И главное: кто они? Но внятного ответа не добился. Начальник выглядел глуховатым, однако страдал, по всей видимости, не столько тугоухостью, сколько тугодумием. Особенно настораживали его остекленелые глаза, которые смотрели так, словно их хозяин лежит на дне реки и оттуда взирает на мир. Тогда Ордоньес решил задать ему вопрос попроще: где неприятель чаще всего нападал на патрули, которые он отправлял в горы? Начальник гвардейцев задумался, и лицо его приняло растерянное выражение, как у человека, которого просят назвать свое имя, а он вдруг обнаруживает, что начисто его забыл. Наконец, пытаясь унять дрожь, пробормотал: «На западном склоне… Они там, там…» Однако сколько Антонио ни спрашивал его: «Кто? Кто они?» тот только лепетал: «Они, они… на западном склоне».
Дело казалось безнадежным. Ему поручили разбить врага, но при этом никто не желал его называть. Ордоньес решительно направился в мэрию. Повсюду мелькали солдаты в поисках крова, сена и дров.
– Ты, ты и ты, за мной! – велел они троим из них.
Задастый градоначальник встретил их широкой улыбкой, которая тут же исчезла с его лица: Антонио схватил беднягу за воротник, вытащил на улицу, поставил у стены мэрии и потребовал немедленного ответа: что творится в этой проклятой долине? Несчастный клялся и божился, что ничего не знает. Тогда Антонио построил троих солдат с ружьями наизготовку.
– Заряжай, целься! – грозно скомандовал он.
Градоначальник в ужасе упал на колени. Антонио дал ему последний шанс: упрямое молчание, предупредил он несчастного, приведет только к тому, что его убьют, а потом расстреляют всех мужчин из его семьи. Спасутся только дети до тринадцати лет и женщины.
Не успел он произнести эту речь, как кто-то встал между градоначальником и солдатами: это была женщина. Ее волосы были очень светлыми – таким ярко-желтым цветом дети рисуют солнце. Заслонив собой градоначальника, она заявила, что раз так, пусть заодно расстреливают и его дочь. Когда женщина ведет себя так решительно, подумал Ордоньес, трудно сказать, что в ней кажется более привлекательным: лебяжьи формы или характер валькирии.
* * *
Взаимоотношения людей бывают иногда весьма запутанными. Армейские правила гласили, что командующий должен размещаться в самом лучшем здании населенного пункта, где располагается войско, а в случае Вельи таким зданием был дом градоначальника, которого Антонио едва не расстрелял. Поэтому в тот вечер приговоренный к расстрелу, приговоривший его офицер и дочь приговоренного ужинали вместе за одним столом. Ее звали Майлис. Ордоньес не мог знать того, что она перебралась в Велью сразу после чудовищного визита Хик-Хика и фунгусов в ее осталь, чтобы предупредить соседей об ужасных созданиях, рыскавших в горах.
Майлис вообще не любила военных, а этот тип ей не нравился особенно. Однако за ужином она попыталась объяснить ему суть дела: горожане Вельи не желают обсуждать с военными страшные события последнего времени – появление чудовищ на дорогах и исчезновении гвардейцев среди скал – совсем не потому, что не доверяют военным или кого-то укрывают; просто им ясно: власти ни за что не поверят их объяснениям. Однако Антонио настаивал на своем:
– Просветите меня, я хочу знать этот миф. – И, как истинный военный, добавил: – Это приказ.
Местные жители, начала Майлис, верят в легенду о невероятных существах, которые зовутся менайронами. Согласно народному поверью, менайроны послушны и трудолюбивы, они охраняют пещеру, где прячется Власть над всем миром. Единственное, чего они требуют от хозяина, – это приказы, бесконечные приказы, один за другим. Однако в один прекрасный день после многих приключений и происшествий они отказывались подчиняться и завладевали Властью, Властью над всем миром. Конец истории.
Антонио рассмеялся.
– Какая ерунда, – сказал он. – Политическая власть не прячется в пещере, она вообще не сосредоточена в каком-то одном месте.
– Вот как? – возразила Майлис. – По-моему, как истинный военный, вы как раз таки убеждены, что власть находится в очень определенном месте – в дулах армейских винтовок.
Антонио совсем не понравился ее ехидный тон. Как может какая-то деревенская училка давать ему уроки политической философии? Он посмотрел на Майлис со сдержанной яростью и сказал такие слова:
– Вы правы, я в этом абсолютно уверен. И если бы вам довелось увидеть, как стреляют артиллерийские орудия, вы бы поняли, что так оно и есть.
Тем не менее никакой новой информации Антонио не получил. Туземцы этой долины – существа престранные, подумалось ему. Своим многочисленным отрядом он занял весь город, допросил его жителей под угрозой расстрела, но ни на шаг не приблизился к разгадке: кроме дурацкой сказки так ничего и не узнал.
На сладкое подали мед с орехами, после чего все разошлись по комнатам. Антонио выделили самую большую. Он заметил, что свободных комнат в доме было достаточно, но, несмотря на это, отец и дочь предпочли спать в одной спальне. Ясное дело: они его боятся. Трудно было в этом их упрекнуть, но в то же время Ордоньес почувствовал себя оскорбленным и ничего с этим не мог поделать.
Антонио растянулся на кровати и принялся думать о Майлис. Кольца она не носила, это он заметил. Как могло случиться, что такая красивая женщина до сих пор не замужем? У дочки градоначальника, да еще с такой внешностью, наверняка хватало претендентов. Он так умаялся за время похода, что даже его пробор уже не казался таким прямым. Ордоньес закрыл глаза и стал погружаться в сон, как в колодец со сладкими сахарными стенами, и, уже теряя сознание, задал себе вопрос: что более таинственно – пиренейские легенды о бесформенных чудищах или прекрасные женщины, избегающие любви?
* * *
«Западный склон… Они там… На западном склоне…»
Только через два дня проклятый туман рассеялся. За это время Антонио сделал все возможное, чтобы лишний раз увидеть Майлис, но она его избегала. И все же они обедали, ужинали и спали под одной крышей. В конце концов, он здесь командовал и имел полное право быть с тем, кто ему нравится, и когда захочется.
Сам Ордоньес чрезвычайно удивлялся тому, что Майлис его привлекала. Все женщины, которых он знал раньше, были покорными, стыдливыми и скромными, а эта спорила с отцом, словно заповеди об уважении к родителям для нее не существовало, и пила винкауд, холодный или подогретый, наравне с мужчинами. Когда однажды Антонио удалось остаться с ней наедине, он принялся снова расспрашивать Майлис о менайронах, или как их там называют. Она рассказала, что на уроках в школе частенько использовала эту народную легенду, считая ее отличным материалом, чтобы объяснить детям, чем грозят человеку высокомерие, тщеславие и отсутствие чувства меры. Согласно легенде, найти настоящую Власть чрезвычайно трудно: тот, кто ее искал, оставался ни с чем, а досталась она самым ничтожным существам – менайронам. По легенде, истинная Власть состояла не в том, чтобы подчинить себе других, а в том, чтобы самому стать лучше.