– Моя жена не может найти ключи, – пробормотал он, слегка запинаясь. – Она так старается, так старается, но ничего не выходит!
– Можешь помолчать? – огрызнулась я. – Хочешь, чтобы нас соседи услышали?
– И что они сделают? – повысил голос Рекс. – Вышвырнут нас из города? Ты думаешь, моя дорогая Эвелин, они так и сделают? Запретят нам жить на Блу-Джей-Уэй? Заставят переехать на Робин-драйв? Или на Ориол-лейн?
Я наконец нашла ключи и открыла дверь. Мы завалились внутрь. Я пожелала Рексу спокойной ночи и прошла в свою комнату.
Расстегивать молнию на спине пришлось самой, помочь было некому, и в тот момент я со всей ясностью поняла, насколько мне одиноко в браке.
Я мельком взглянула в зеркало, увидела себя и убедилась, что я безусловно и однозначно красива. Но из этого вовсе не следовало, что меня кто-то любит.
Я стояла в комбинации и разглядывала свои светлые, с медным отливом, волосы, темно-карие глаза, прямые густые брови. И я скучала по женщине, которая должна была стать моей женой. Я скучала по Селии.
Мне не давала покоя мысль, что именно в этот момент она могла быть с Джоном Брейверманом. Я понимала, что для нее это ничего не значит, что бы там кто ни говорил. Но вместе с тем я опасалась, что не знаю ее так хорошо, как думаю. А вдруг она и впрямь его любит? Вдруг она меня забыла? Я вспомнила, как рассыпались по моей подушке ее рыжие волосы, и по щекам покатились слезы.
– Так, так, так, – раздался за спиной голос Рекса. Я обернулась и увидела его в дверях.
Он расстегнул запонки и снял пиджак. Пуговицы на рубашке были наполовину расстегнуты, полуразвязанный галстук болтался на шее. Миллионы женщин готовы были бы убить, чтобы увидеть его таким.
– Ты же вроде бы пошел спать. Знала бы, что нет, попросила бы помочь снять платье.
– Я бы с удовольствием.
– Ты чего бродишь? Не можешь уснуть?
– Я и не пытался.
Он подошел ближе.
– Ну так попытайся. Уже поздно. Мы и так завтра, скорее всего, проспим до обеда.
– Подумай об этом, Эвелин, – загадочно произнес он. Лунный свет, вливаясь в окна, застывал в ямочках на его щеках.
– О чем подумать?
– Просто представь, как нам будет хорошо.
Рекс приблизился ко мне, обнял за талию и тяжело задышал мне в шею. Было приятно.
Кинозвезды – это кинозвезды. Со временем мы блекнем. Мы люди, как и все, у нас тоже есть недостатки. Но мы – избранные, потому что особенные. Выдающиеся.
А выдающихся и особенных сильнее тянет к таким же выдающимся и особенным, как они сами.
– Рекс.
– Эвелин, – прошептал он мне на ухо. – Всего разочек, ну же.
– Я сказала «нет», – ответила я, но, честно говоря, без особой уверенности, что смогу сдержать слово, как, наверно, и сам Рекс. – Тебе лучше пойти к себе, пока мы не натворим такого, о чем будем потом жалеть.
– Ты уверена? – еще раз спросил он. – Не буду спорить, но мне бы очень хотелось, чтобы ты передумала.
– Я не передумаю.
– Но ты все же подумай. – Он еще крепче сжал меня в объятиях. Наши тела разделял лишь тонкий шелк моей комбинации. – Ты только представь меня сверху.
– Даже и не подумаю. Боюсь, если только подумаю, то нам обоим крышка, – усмехнулась я.
– Представь нас вместе. Мы начинаем медленно и нежно, потом быстрее и быстрее, пока не потеряем контроль…
– Это действует на других женщин?
– С другими мне так стараться не приходилось, – сказал он, целуя меня в шею.
Я могла бы просто уйти. Могла бы просто дать ему пощечину, и он бы никак на это не отреагировал и просто оставил бы меня в покое. Но мне почему-то не хотелось, чтобы это заканчивалось. Мне нравилось, как он пытается меня соблазнить. Мне нравилась думать, что я могу позволить себе принять неправильное решение.
А это решение было бы абсолютно неправильным. Потому что утром, как только я бы встала с постели, Рекс тут же забыл бы, как страстно он меня желал и сколько усилий ему пришлось приложить, чтобы заполучить меня. Он запомнил бы только то, что в конечном итоге заполучил меня.
Этот брак был не просто очередным. На кону стояло слишком много денег.
Я позволила ему спустить лямочку и запустить руку под комбинацию.
– Ты сводишь меня с ума. Лежать под тобой, видеть, как ты извиваешься на мне…
Я была почти готова стащить комбинацию и повалить его на кровать. Но тут он сказал:
– Ну же, детка, я знаю, ты этого хочешь.
И я ясно представила, как Рекс сотни раз проворачивает этот фокус с другими женщинами.
Никогда и никому не позволяй опустить тебя до уровня «такая же, как все».
– Убирайся, – твердо произнесла я.
– Но…
– Никаких но. Иди спать.
– Эвелин…
– Рекс, ты пьян и, вероятно, спутал меня с одной из своих подружек. Но я вообще-то твоя жена, – с иронией напомнила я.
– Ну хотя бы разочек, – еще раз попытался Рекс. Он будто сразу протрезвел, словно его затуманенный взгляд был лишь частью игры. Я никогда не была уверена в нем до конца. С ним никогда нельзя было угадать, что у него на уме на самом деле.
– Даже не пытайся, Рекс. Ничего не будет.
– Спокойной ночи, Эвелин. – Он закатил глаза, поцеловал меня в щеку и вышел из комнаты так же незаметно, как вошел.
На следующий день я проснулась от телефонного звонка, с тяжелым похмельем и не до конца понимая, где вообще нахожусь.
– Да?
– Проснись и пой.
– Гарри, в чем, черт возьми, дело? – Солнечный свет резал глаза.
– После того, как вы ушли с вечеринки «Фокса», у меня состоялся очень интересный разговор с Сэмом Пулом.
– И что только исполнительный директор «Парамаунта» забыл на вечеринке «Фокса»?
– Пытался найти тебя и меня. Ну и Рекса.
– Зачем?
– Предложить тебе и Рексу подписать с ними контракт на три проекта.
– Что?
– Они хотят сделать три фильма с тобой и Рексом в главных ролях и с нашим продюсированием. Сэм попросил озвучить нашу цену.
– Озвучить цену? – С похмелья у меня всегда бывало такое ощущение, будто я нахожусь под водой. Все вокруг казалось нечетким, расплывчатым. Я хотела убедиться, что правильно его поняла. – Что ты имеешь в виду под «озвучить цену»?
– Тебе хватит миллиона баксов за фильм? Я слышал, что Дон заработал примерно столько же за «Время до…». Мы можем выбить для тебя примерно такую же сумму.
Хотела ли я заработать столько же, сколько и Дон? Конечно. Я бы хотела отправить ему копию своего расчетного листка вместе с фотографией своего среднего пальца. Но еще больше я хотела наконец обрести полную свободу действий.