Сын Сэма. История самого опасного серийного убийцы Америки - читать онлайн книгу. Автор: Микки Нокс cтр.№ 14

В возрасте тринадцати-пятнадцати лет человек учится общаться со сверстниками. Ничто другое не увлекает его настолько, да и нет ничего более важного, чем этот навык. До этого возраста ребенка не особенно интересуют другие дети. Он мимикрирует, подражает другим детям, чтобы выучить формальные алгоритмы поведения, но только в подростковом возрасте ребенка начинает интересовать кто-то помимо себя. Иногда не начинает, а иногда оказывается, что он не интересен другим. В обоих случаях подросток остается наедине со своим желанием общаться, и тогда остается только одно: искать способ обратить на себя внимание. На помощь приходят музыка, кино, субкультуры или политические взгляды. Все это служит только одной цели: найти свою стаю, своих единомышленников, обратить на себя внимание. В детстве Дэвид поджигал мусорные баки, разбивал стекла или бил других детей. Все это прекрасно работало. Родители обращали на него внимание. Оказавшись в среде обеспеченных детей, чувствуя себя чужим среди всех этих очарованных хиппи-культурой богатых подростков, он стал патриотом. Окажись он в военном училище, вполне вероятно, он превратился бы в хиппи. Выучив однажды алгоритм действий, он повторял его раз за разом, не замечая, что алгоритм работает только наполовину. Будучи все время в оппозиции, он обращал на себя внимание, но это не прибавляло ему ни друзей, ни единомышленников. За неимением собственного мнения, позиции или эмоций по отношению к чему-либо он ловко научился мимикрировать, фальсифицировать наличие собственного мнения, выбирая всегда что-то противоположное тому, о чем говорит человек. Подобная стратегия часто помогает человеку выработать свою систему ценностей и взглядов, найти единомышленников, но только в том случае, если есть такая цель. Дэвид не заметил, что так долго был в одиночестве, что стал бояться найти друзей и стал использовать стратегию уже не для того, чтобы обратить на себя внимание и привлечь друзей, а наоборот, чтобы отогнать от себя всех, кто мог стать ему другом, а следовательно, узнать настоящего Дэвида. Берковиц боялся, что это знание отпугнет людей, и предпочитал осознанно отгораживаться ото всех, выбирая всегда оставаться в оппозиции.

1970–1971 гг.

– Берковиц меня пугает, почему он у нас учится, ему же приходится ездить по два часа в школу.

– Может, там все такие, ты была в этом Co-оp city? Там только для черных школы.

– Так ему бы там понравилось. Они все, наверное, тоже хотят переубивать всех.

– Никто же не воспринимает его всерьез. Мне жаль Берковица. Представляешь, каким он будет лет в тридцать?

– Может, он не доживет, он же воевать хочет.

– Ты можешь себе представить его в военной форме?

– Конечно, нет, только если в форме охранника.

– Точно, такие, как он, обычно охранниками работают или на почте.

– Кто-то же должен там работать.

– Похоже, их как раз разводят, где там он живет? В Йонкерсе?

Компания школьников разразилась бурным хохотом и не заметила того, что буквально в метре от них стоял Дэвид и слушал весь этот разговор. Весь путь на автобусе он ехал, пытаясь сдержать слезы злости. Он не заметил того, как его руки сжались в кулаки до такой степени, что побелели костяшки пальцев, а в ладони появились красные отметины. Этот разговор звучал и звучал в голове, как заезженная пластинка. Он всегда чувствовал себя лишним в классе, но было приятно презирать этих благодушных выскочек, чувствуя себя более достойным по одной только причине, что он-то поступил в эту школу, несмотря на все препятствия, несмотря на сложный путь, который ему приходилось преодолевать ежедневно в попытке получить знания. О том, что это отец его заставил туда поступить, в такие моменты он предпочитал не вспоминать. Теперь же оказалось, что эти выскочки точно так же презирают его. Охранник? Работник почты? Не способен служить в армии? Йонкерс? Эти триггерные слова по очереди всплывали у него в голове. Слезы подступали к глазам, но ему удавалось глушить их волнами ненависти.

Автобус остановился на ближайшей к его дому остановке. Отсюда нужно было пройти полмили к одному из возвышающихся на горизонте серых высотных зданий. На улице уже было достаточно холодно, поэтому пешеходов здесь практически не было. Вдалеке, на баскетбольной площадке, несколько молодых людей бросали мяч. Кто-то выгуливал громко гавкающую собаку. Все эти звуки в холодном, безлюдном и пустынном пространстве разбивались о стены многоэтажек на тысячи других звуков, превращаясь в холодный гул и завывание ветра.

На спортивной площадке Дэвид заметил знакомую фигуру. Он узнал в этом вздрагивающем существе в кофте с накинутым капюшоном своего бывшего одноклассника Криса Пальму. Если приглядеться, становилось понятно, что парня только что очень сильно избили. Дэвид заметил это, только когда подошел поближе. Сейчас ему очень хотелось с кем-то поговорить, а отец в последнее время возвращался с работы глубоко за полночь.

Оказалось, что подростка избили в школе, а сюда он пришел уже сам. Его дом находился в нескольких сотнях метров отсюда, но у Криса не было ни моральных, ни физических сил, чтобы добраться до дома.

Если Дэвид оказался слишком бедным для школы имени Христофора Колумба, то тщедушный подросток итальянского происхождения Крис Пальма был слишком белым. Он оказался единственным белым в классе, из-за чего получил по шее уже в первый же день обучения. В его классе были только темнокожие ребята и пара латиноамериканцев, держащихся обособленно и плохо понимающих английский. Темнокожие подростки попали сюда из своих школ. Они чувствовали себя королями жизни, так как большинство их друзей пошли работать после окончания средней школы, а многие бросили учиться еще раньше. Малолетние дети – лучшая рабочая сила для любого околокриминального бизнеса. Детям легко удавалось устроиться на работу мойщиком стекол на заправке, где им предлагали более выгодную работу курьера. За «прогулку» с пакетиком запрещенных веществ можно было заработать больше, чем за целый день работы на заправке, и на сто процентов больше, чем за целый день в школе.

В старшую школу пошли только те подростки, чьи матери настаивали на получении образования. Отцов у абсолютного большинства подростков попросту не было. У Криса были и мать, и отец, и добрая сотня более далеких родственников, которые, правда, остались жить в другой части Бронкса. В Co-оp city Крис был чуть ли не единственным «макаронником», или, по крайней мере, ему так казалось. Если ему удавалось выбежать из школы незамеченным, то в этот день он считал, что ему повезло. В день вроде сегодняшнего, когда кто-то из одноклассников его замечал на выходе, его обычно избивали или запирали в туалете. Идти домой в этом случае было опасно. Мать обязательно начала бы причитать и плакать, а отец бы презрительно отчитывал избитого сына за то, что тот не смог постоять за себя. Никто не может в одиночку постоять за себя, если его избивает толпа подростков. Впрочем, об этом слушать никто не хотел.

– Пойдем в кафе, умоемся, – предложил Дэвид, сочувствуя другу. Ему сейчас хотелось уничтожить всех этих подростков, избивших Криса, уничтожить всех, кто издевался над ним в школе, да и вообще неплохо было бы весь мир уничтожить, только для начала было бы неплохо им всем доказать, что он способен на большее, чем работать охранником в молле.