Королева красоты Иерусалима - читать онлайн книгу. Автор: Сарит Ишай-Леви cтр.№ 98

– Я знал, что Луна и Рахелика вышли замуж, и мне очень жаль, что я не мог принять участия в торжествах. – А кто тебе рассказал? – спросила Луна.

– Рассказали, – подмигнул он.

– Кто?

– Когда-нибудь скажу, – ответил он. – Ты уже мама, а у тебя все еще иголки в попе? Потерпи, всему свое время.

Потом он захотел спать – и проспал полдня. Домашний шум и плач младенцев ему не мешали, так он был измотан. Роза смотрела на спящего брата, гладила его по лицу. Он был ее четвертым ребенком, сыном, которого у нее не было, – она всегда так чувствовала. За порогом война, грохочут пушки, кромешный ужас, а она ощущала покой. Такого покоя она не испытывала с тех пор, как себя помнит. Ее девочки с ней, дома, ее внуки с ней, муж пока еще жив, слава богу, а теперь еще и младший брат вернулся. Вот уже второй раз на этой неделе она благодарит Бога за то, что вернул Эфраима.

Розе очень хотелось узнать, что он пережил за эти годы, но она не сомневалась: когда-нибудь он расскажет. А сейчас нужно, чтоб он чувствовал себя желанным гостем, даже если ей самой придется спать во дворе, поскольку в доме мало места.

– По крайней мере, сейчас у нас в доме есть мужчина, когда наши мужчины ушли на войну, – говорит Бекки.

– Тоже мне мужчина, – презрительно фыркает Луна. – Пока я не узнаю, что это не он убил бедную Матильду, я не могу относиться к нему как к мужчине.

– Мама говорит, что это не он.

– Мама Матильды его видела, а наша мама, которая спала сном праведницы у себя дома, уверена, что это не он?

– Луна, перестань, – сказала Рахелика. – И не смей заговаривать на эту тему. Главное, что дядя Эфраим вернулся живой и здоровый. Ты же видишь, как мама счастлива.

– Я не думаю, что смерть Матильды нужно заметать под ковер. И я хочу, чтобы он подробно рассказал, что произошло в ту ночь.

– Хватит, Луна, – сказала Бекки. – Главное, что он вернулся. Ну почему ты всегда всех стравливаешь? Тебе мало, что в стране война?

– Посмотрите на нее – девчонка, а туда же, рассуждает! – фыркнула Луна. – Помалкивала бы, дуреха! Подрасти сперва, тогда и получишь право голоса.

– Сама ты дуреха, – обиделась Бекки и вышла из комнаты.

– Когда ты уже научишься держать себя в руках! – возмутилась Рахелика. – Ну вот зачем ты так разговариваешь с Бекки? И зачем тебе нужно огорчать маму? Она впервые за столько времени начала улыбаться.

– И ты против меня?

– Я против тебя? Я за тебя больше, чем кто бы то ни было в этом доме. И я все время защищаю тебя, объясняю, что ты так ужасно себя ведешь, потому что после родов нервы у тебя еще не в порядке. Но, может, хватит? Габриэле уже пять месяцев; я, когда Боазу было пять месяцев, собиралась снова забеременеть.

– Ты хочешь снова забеременеть? – ужаснулась Луна. – Боазу нет и года!

– Боазу исполнится год через месяц. И да, я хочу еще ребенка, хочу, чтоб они росли вместе, это лучше всего. – Совсем одурела, – сказала Луна. – Только-только вернулась к своему прежнему весу до родов, а теперь опять хочешь разжиреть как корова?

– Это нормально, – ответила Рахелика. – Я забеременею, растолстею, рожу, похудею, опять забеременею и растолстею…

– Сколько же детей ты хочешь, сестричка?

– Мы с Моизом хотим четверых.

– Ну дай вам бог здоровья.

– А ты скольких хочешь?

– Одну. Одна у меня уже есть, с меня хватит.

– Ну что ты несешь!

Но в глубине души Рахелика догадывалась, что сестра говорит абсолютно серьезно.

Всего лишь день длилось счастье Розы. Наутро, сразу же после завтрака, который Роза готовила с любовью и усердием, Эфраим сообщил, что уходит на фронт.

– Но ты ведь только что вернулся домой! – опешила Роза.

– Я еще вернусь, – пообещал он. – Но сначала нужно закончить работу. Мы прогнали британцев, теперь мы прогоним арабов, и у нас наконец-то будет собственное государство. «В крови и в огне Иудея пала, в крови и в огне Иудея восстанет!» ^[99]

Он попрощался с Розой, поцеловал Рахелику, Бекки и Луну, которая демонстративно отстранилась, приласкал младенцев и направился к Габриэлю, который сидел в своем кресле, обложенный подушками.

– Дорогой зять, – сказал он ему на ладино, – хочу поблагодарить тебя, что приютил меня на ночь, и снова попрощаться: я иду на войну.

– Ступай с миром и возвращайся с миром, – напутствовал его Габриэль. Он хотел пожать руку Эфраиму, но его скрюченная дрожащая рука отказывалась отрываться от подлокотника. А когда Эфраим наклонился, чтобы поцеловать ему руку, тихо произнес: – Но прежде чем ты уйдешь, хочу узнать одну вещь.

Эфраим напрягся.

– Кто убил Матильду Франко?

– На спусковой крючок нажал не я.

Эфраим повернулся и ушел на войну.

– Я знала, я знала! – воскликнула Роза с облегчением. – Я всегда сердцем чувствовала, что это не Эфраим.

– Он не сказал, что это не он, он сказал, что не нажимал на спусковой крючок. А ты всегда слышишь только то, что хочешь слышать, – зло сказала Луна и вышла из комнаты.

Что ж, вопрос о роли Эфраима в убийстве Матильды Франко так и остался открытым в истории семьи. И дядя Эфраим, который до самой смерти в относительно молодом возрасте сохранял таинственность, словно и не вышел из подполья, ответа на него так и не дал.

Однако в квартале Охель-Моше не забыли убийства Матильды Франко и возвращались к нему вновь и вновь. И только моя бабушка, бывало, говорила:

– Братик у меня отчаянный, храни его Господь… А что на него наговаривают, пусть будет на их совести. Пусть говорят что хотят, для меня он герой Израиля.

Уже много недель ничего не было слышно ни о Давиде, ни о Моизе, ни о красавце Эли Коэне, который тоже ушел на войну. Бекки все время плакала.

– Ты искушаешь судьбу, – пеняла ей Роза. – Еще ведь ничего не случилось. Перестань плакать, чтобы, не дай бог, не пришлось плакать потом.

Однако слезы у Бекки лились помимо ее воли. Она не расставалась с фотографией Эли, при каждом удобном случае смотрела на нее и целовала, а ночью клала под подушку. На дверцу своего шкафчика она прикрепила изнутри рисунок: огромное красное сердце, пронзенное стрелой, с надписью «Эли и Бекки – вместе навеки».

Вызвать у нее улыбку была способна только малышка Габриэла. Вернувшись из школы, Бекки немедленно бежала к кроватке и вынимала оттуда Габриэлу, а та тянула к ней ручонки и улыбалась. Какие у малышки потрясающие ямочки на щечках, когда она улыбается! Какое счастье, что Луна охотно отдает ей ребенка! Иногда ей кажется, что Луна даже рада, когда она забирает у нее Габриэлу.