– Эй, погоди! – воскликнул я.
– Боюсь, мне придется выбросить вас на улицу, мистер Аазмандиус, – сказал Савона с искренним сожалением. Я попытался обойти его, но сделать это оказалось непросто. В следующий миг крылатый тип уже сжимал мне шею когтями, а мою правую руку завел за спину.
– Нет, ты не посмеешь, – заявил я, пытаясь вырваться из его хватки, но он неумолимо толкал меня к входной двери. – Да ладно тебе, не притворяйся. Спроси у Правления. Они скажут тебе…
– Та-да-да-да! – пропели ассистенты, подняв руки, когда дверь распахнуласьК тому моменту я уже был в воздухе. Я приземлился примерно в тридцати футах дальше по переулку. Пока я поднимался, перед моими глазами возникли две пары ног.
– Что случилось с лентами? – прорычал я Тананде и Калипсе.
– Савона перерезал их, – ответила Тананда с легкой улыбкой, протягивая руку, и рывком поставила меня на ноги. Я выпрямился. Порой я забываю, какая она сильная. – Всего одним взмахом когтя! Мне нравятся мужчины с приличным маникюром. Он дал мне свой номер. У нас будет свидание, если я когда-нибудь вернусь сюда снова.
Глава 15
– Что же, это был позорный провал, – сказала Асти, пока я стряхивал с себя пыль. – От начала и до самого конца. Ты не только не заполучил Пейджа, но и Фрум снова сбежал.
– А ты могла бы сделать лучше, сестрица? – спросил я и оглянулся. Дверной проем исчез, его вновь сменила щель на уровне глаз.
– Конечно, могла бы! Твоя история была хилой отмазкой с самого начала. Заявить им, что ты тайный дознаватель. Ха!
– Это почти сработало! – сказал я в свою защиту.
– «Почти» – ключевое слово, – сказала Асти. – Ты был жалок.
– Жалок! – проревел я.
Тананда сочувственно положила мне на плечо руку. Я пожал плечами.
– Скажем так, ты был неумел. Тебе это больше нравится? – спросила Чаша.
– К твоему сведению, дорогая, у меня все было хорошо, пока я не врезался в ту стену. Я должен был это предвидеть.
– Как ты мог увидеть невидимую стену? – спросила Калипса.
Я покачал головой:
– Мне следовало попросить увидеться с Фрумом публично, попросить Поульку привести его туда, где мы могли бы на него наброситься.
Чаша закатила выгравированные глаза:
– Ха! Тогда бы он позвал на помощь. Пока ты разбирался с силовиками, он убежал бы обратно в безопасные комнаты членов клуба, куда тебе вход воспрещен. Все равно неудача. Абсолютное отсутствие подготовки – и это в месте, которое, как ты утверждаешь, ты знал как свои пять пальцев. Ты должен был помнить о защитных чарах. Ты мог бы придумать более убедительную историю прикрытия. Они с порога поняли, что у тебя нет никакой магии, кроме нас и той древней безделушки в твоем кармане. Ты мог бы придумать историю получше. Я могла бы придумать ее даже во сне!
– Тогда почему ты этого не сделала, сестрица? – рявкнул я, глядя ей в глаза. – Ты только и умеешь, что придираться и критиковать. Я думал, ты участвуешь в нашем деле. Но ты предпочитаешь придираться ко мне, а не помогать!
Глядя на гравировку Асти, можно было подумать, что та выполнена на граните, а не на золоте.
– Смертный, ты потерпишь неудачу или добьешься успеха, только действуя самостоятельно. Ты можешь попросить нас о помощи, но мы не станем вмешиваться и спасать тебя от… твоего жалкого отсутствия стратегии. Буирни предложил свою помощь, но ты ее отверг. В таких обстоятельствах я не вижу необходимости предлагать тебе свою.
– На мой взгляд, в целом его подход был правильным, – вставил Эрзац.
– Спасибо, – сказал я.
Но Меч еще не закончил меня критиковать.
– Но даже в этом случае ты не приложил достаточно усилий. У тебя сильный характер, почему ты не использовал его?
– Или обаяние! – пискнул Буирни. – Чуть больше дружелюбия не помешало бы.
– Ладно, я понял, – сказал я, жестом приказывая им заткнуться. – Сколько можно на мне ездить! Я не обязан оправдываться перед вами за свои действия. Да, эта попытка провалилась. Но мы еще живы, и Калипса тоже. Если только я не спрошу ваше мнение, держите свои комментарии при себе. Я вернусь туда, даже если мне придется вступить в поединок со всей комнатой. Я поймаю этого Фрума. – С этими словами я хрустнул суставами пальцев. – Пойдемте.
– Бесполезно, – весело сказала Келса. – Он ушел. Исчез, как только мы заспорили.
Я разинул рот:
– Почему же ты ничего не сказала?
– Ты жутко злишься, когда я перебиваю тебя, но я серьезно думаю, дорогой Ааз, что тебе следует избавиться от этой дурной привычки, поскольку она нередко противоречит тому, что тебе нужно знать в определенные психологические моменты…
– Не важно, – огрызнулся я.
– Видишь? – сказала Асти. – Калипса, дитя, в будущем слушайся нас. За нашей спиной бесценный тысячелетний опыт. Этот изверг уже не раз вводил тебя в заблуждение. Времени осталось в обрез. Не трать его зря.
– Вот-вот, – рыкнул я. – Я готов терпеть, когда вы четверо грызетесь между собой, но я жутко устал, мне надоели ваши придирки, когда я стараюсь изо всех сил. Забудьте. Не хочу брать с собой никого, кроме Келсы.
Келса моргнула огромными желтыми глазами.
– Я польщена!
– Вот не надо. Не будь от тебя пользы, я бы даже не посмотрел в твою сторону. – Я обменял футляр с Асти на сумку для боулинга Тананды, в которой лежала Келса. – Я пойду за Фрумом без вас. Встретимся в харчевне на Ори, – сказал я Тананде.
Она взяла меня под руку и прильнула ко мне. Я с подозрением посмотрел на нее. Я был страшно зол и не хотел попусту тратить свою злость.
– Ты не можешь вот так взять и уйти, Ааз, – сказала она.
– Еще как могу, – возразил я. – У меня есть И-Скакун. С его помощью я вмиг догоню этого парня. Я лучше работаю в одиночку. – С этими словами я вытащил из кармана мой гаджет.
– Нет, – сказала Тананда.
– Что? – взревел я. – Я всегда работал один!
– Но не лучше, – сказала она, с легкой усмешкой в уголках рта. Она забрала у меня Келсу и передала ее Калипсе, которая стояла в ярких лучах Клика. Тананда отвела меня в сторонку.
– Дело ведь не только в том, сколько нытья и придирок ты терпишь от сокровищ Золотого Клада, не так ли? – тихо сказала она. – Я тоже скучаю по Скиву. Но я еще ни разу не видела, чтобы ты думал интенсивнее или работал эффективнее, чем когда ты пытался соответствовать тому образу, который сложился в его кудрявой головушке.
– Драконий навоз, – ощерился я. – Может, мне просто надоело, что другие критикуют все, что я ни сделаю. Вы, женщины, вечно пытаетесь найти более глубокое объяснение простым вещам.
Ее улыбка растянулась в широкую ухмылку.