Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали - читать онлайн книгу. Автор: Эмма Саутон cтр.№ 56

Понимаете, Сеян хотел быть императором. В крайнем случае, членом императорской семьи. И у него были довольно неплохие шансы. Сеян был лучшим другом Тиберия. Он родился во всаднической семье, стал префектом преторианской гвардии и до того сблизился с Тиберием, что, когда Тиберий устал от Рима и переселился на маленький остров, Сеян был практически единственным, с кем он не прекратил общаться. Если бы в римском мире существовал «Инстаграм», Сеян целыми днями постил бы селфи с Тиберием, сделанные на Капри и снабжённые хештегом #лучшиедрузья, чтобы все в Риме это знали. Тиберий засыпал Сеяна подарками и почестями, например, сделал его консулом, наделил его чрезвычайными полномочиями и просто его нахваливал, и Сеяну это нравилось. Но ему всегда хотелось чего-то большего. Сперва он организовал помолвку своей юной дочери с сыном Клавдия, племянника Тиберия. Это был не самый удачный союз, потому что в то время Клавдия ненавидели все (по правде говоря, потом мало что изменилось). На его потомство никто не возлагал надежд, но для Сеяна этот брак был способом породниться с семьёй Клавдиев. А потом глупый сын Клавдия подавился грушей, и юная дочь Сеяна лишилась жениха прежде, чем у неё прорезались зубы. Вот почему, когда Ливилла с Сеяном начали проводить больше времени вместе, это было похоже на попытку последнего стать членом императорской семьи, женившись на племяннице (и пока ещё снохе) императора. Единственным препятствием был её муж.

Если верить Тациту, Сеян подговорил Ливиллу отравить её мужа Друза. Или, может быть, Ливилла и Сеян вместе решили отравить Друза, чтобы узаконить свои отношения. Все источники, кроме труда Диона, изображают Сеяна гениальным преступником уровня профессора Мориарти. Сеян соблазнил Ливиллу и, убедив её предать мужа один раз, пообещал жениться на ней и разделить с ней власть над Римом, если она пойдёт ещё дальше. Это обвинение намеренно обходит стороной тот факт, что Ливилла уже была женой вероятного наследника Тиберия и наверняка стала бы следующей римской императрицей без какой бы то ни было помощи со стороны Сеяна. Не говоря уже о том, что покушаться на мужа – единственного родного сына императора – было для неё крайне рискованно, а брак со всадником – даже лучшим другом Тиберия – страшно снизил бы её социальный статус. Если бы «амбициозная» Ливилла мечтала стать августой, ей следовало бы терпеть своего мужа, будущего императора, а не расправляться с ним. Ливилла могла отравить мужа, только если она действительно этого хотела: либо из-за любви к Сеяну, либо из-за ненависти к Друзу. Даже перспектива стать императрицей не могла заглушить какое-то из этих чувств.

Мне нравится думать, что Сеян и Ливилла действительно любили друг друга и оба ненавидели Друза. Есть основания полагать, что характер у Друза был трудный. Тацит рассказывает замечательную историю о том, как Друз вышел из себя и ударил Сеяна по лицу: скандальное поведение для римского мужчины, который, вообще-то, должен был контролировать свои эмоции. По-видимому, они в самом деле относились друг к другу крайне враждебно и агрессивно. Мне нравится думать, что Ливилла и Сеян были этакими Рут Снайдер и Гарри Джаддом Греем своего времени, только гораздо более компетентными, потому что они почти добились своего ^[208]. Если верить Тациту, они посвятили в заговор врача по имени Эвдем, который давал Друзу яд небольшими порциями, так что со стороны казалось, будто тот медленно умирает от болезни ^[209]. Друз вёл такой образ жизни, что окружающие считали причиной его смерти банальную распущенность – до тех пор, пока Сеян не утратил доверие Тиберия и не был публично казнён вместе со своими маленькими детьми. Сеяна судили, признали виновным и в тот же день задушили, а его тело выставили напоказ на Гемониевой террасе. Если верить источникам, римский народ три дня предавался надругательству над трупом. Его дети, Капитон Элиан и Юнилла, тоже были задушены, причём двенадцатилетнюю Юниллу палачи сперва изнасиловали, потому что казнить девственницу считалось делом неслыханным ^[210]. Их искорёженные тела тоже бросили на террасу на потеху толпе.

В отчаянии – по-видимому, запоздалом – жена Сеяна Апиката написала Тиберию письмо, поведав ему, как Сеян и Ливилла убили его сына ради собственной выгоды. Потом она покончила жизнь самоубийством. Тиберий был возмущён. Из Ликурга, евнуха Сеяна, и упоминавшегося выше врача Эвдема под пытками выбили признание – этот метод всегда работал. Тиберия их показания убедили. Сеян был уже мёртв, но Ливиллу ещё можно было наказать. О её судьбе сообщает Дион, но довольно расплывчато: он убеждён, что она умерла, но не уверен, казнил ли её Тиберий, или собственная мать заперла её в комнате и уморила голодом.

Жители римского мира верили, что всё так и было. Доказательства, впрочем, нельзя назвать безупречными. Это письмо женщины, мужа и детей которой только что публично казнили, и показания, данные под пытками. Я сама здесь и сейчас признаюсь в убийстве Друза, если мне будут угрожать пытками, поэтому к такого рода доказательствам я отношусь настороженно. Как бы то ни было, из-за них Ливилла умерла, и это лишний раз демонстрировало, что семейные дела Юлиев-Клавдиев превратились в дела государственные. Это также свидетельствовало о том, что на убийства отныне смотрели как на династическую стратегию.

* * *

Перечислять все убийства, совершённые в римских императорских семьях, было бы очень долго и утомительно. Мы потратили бы на это месяц и при этом нас ни на минуту не покидали бы сомнения в том, действительно ли эти убийства совершили именно эти люди. Особенно это касается женщин. К примеру, действительно ли Агриппина Младшая планировала убить своего брата, а через двадцать лет отравила своего мужа и дядю Клавдия, чтобы императором стал её сын? Описание этого второго убийства кажется правдоподобным, но в то же время оно удивительно похоже – в том, что касается орудия, мотива и обстоятельств – на рассказ о том, как Ливия якобы убила Августа. Сходятся практически все детали – этого достаточно, чтобы зародилось сомнение. Действительно ли Тиберий убил своего приёмного сына Германика, потому что тот стал слишком популярен? Правда ли, что другая жена Клавдия, Мессалина, расправилась с хозяином одного красивого сада ради этого самого сада? Или всё это – сплетни и клевета? Важно то, что население империи, по всей видимости, верило, будто члены императорской семьи постоянно пытаются убить друг друга. В тайных убийствах начали видеть стратегию, с помощью которой члены императорской семьи обретали и удерживали власть. Посплетничать об этом любили многие.