Парадигма - читать онлайн книгу. Автор: Александра Лимова cтр.№ 5

— Не хочешь поблагодарить вслух? — предлагаю я, спокойно глядя на улыбающуюся девочку.

— Спасибо, — неуверенно и тихо произносит она и тут же поджимая нижнюю губу.

— Эти сережки срочно надо выгулять, Ланочка! — сметая так и не воцарившуюся неловкую паузу, произносит мама, незаметно появляясь из кухни. — Может быть, отправимся в парк?

Лана радостно улыбается бабушке и торопливо кивает головой, отчего ее белокурые волосы, утром перетянутые мной в два хвоста, смешно колыхаются. Мама отправляет ее переодеваться и зовет меня пить чай.

Я знаю, что она начнет разговор, знаю, что непременно произнесет то, чего мне так не хочется слышать, но, когда ее негромкий голос все же зазвучал, едва не заглушаясь шкварчущим звуком пирожков, жарящихся на плите, я все равно оказываюсь неприятно уязвлена.

— Психолог советовал не акцентировать внимание на этом дне. Оль… не нужно было.

Я молча делаю глоток чая, напряженно глядя в окно. Я знаю, что не нужно, я помнила все советы психолога, позиционирующего Ланку скорее как ребенка-аутиста, а не девочку страдающую преходящим, то есть временным (при условии терапии) расстройством, но удержаться не смогла. Год назад Катя, моя старшая сестра и мать Ланы, разбилась в автокатастрофе. Занесло на мокрой дороге прямо под фуру, когда она мчалась из другого города домой, чтобы обрадовать меня и маму новостью о том, что нашла подходящую площадку, людей и условия, чтобы я и она, наконец, смогли открыть свой ресторан. Катька так торопилась, что…

Лана разговаривала в тот момент с ней по телефону, рассказывая, как сильно она по ней соскучилась… И она слышала. Слышала звуки аварии. Я вырвала у нее телефон, когда из него доносился истошный крик Кати, которой проломило голову междверной стойкой, разорвавшейся от удара.

Мурашки пробегаются по рукам. Я торопливо отхлебываю чай, пытаясь отвлечься от воспоминаний о жутком периоде и едва не поперхиваюсь.

— К тому же камни красного цвета, психолог предупреждала, что дома все должно быть в сдержанной цветовой гамме…

— Мама, это всего лишь рубины в серьгах. Пожалуйста, не сходи с ума. — Звучит и так гораздо резче чем я хотела бы, и все же я не могу сдержать укора в ответной реплике, — тот же психолог, как ты помнишь, советовала воздержаться еще и от гиперопеки…

— Они все советовали разное. — Спустя паузу, произносит мама, выключая плиту и выкладывая готовые пирожки на широкое блюдо. — Оль, иногда лучше моя гиперопека, чем твое… спокойствие.

Знаю, но боюсь быть мягче — постоянная и абсолютная всеобъемлющая забота не способствует восстановлению психологического фона. Кто-то должен быть якорем, всегда ровной гаванью, в которой можно швартоваться в любой шторм. И не только Лане, да, мама?

Мама глубоко вздыхает, прекрасно понимая мой взгляд и глядя на меня нерешительно, но так ничего и не говорит, потому что в проеме кухонной двери появляется Лана, сверкая улыбкой и новыми сережками. Она подхватывает пирожок и, быстро перекладывая его из руки в руку под возгласы мамы, что нужно брать те, что остыли, откусывает. Тотчас таращит голубые глазищи, спешно дыша через рот, чтобы охладить излишне горячее тесто и, подбежав ко мне, большим глотком отпивает чая из моей кружки.

Я сдерживаю усмешку, взъерошиваю ей волосы, пока мама ахая и причитая допытывается у внучки не сильно ли она обожглась, не обращая внимания на то, как я упреждающе смотрю на нее. Кое-как спроваживаю маму переодеваться для обещанной прогулки по парку.

Ланка откладывает мне свой горячий пирожок и берет другой, остывший. С удовольствием чавкая вишневой начинкой и придвинув к себе мой чай, она листает пультом каналы телевизора. Я изучаю ее веснушачий профиль и думаю о сестре. Ланкино личико, хоть еще и не думает терять умильную детскую округлость, но уже так походит на Катино. Лана, почувствовав мой излишне долгий взгляд хмурится и поворачивается ко мне.

— Что? — тихо и ровно, без налета вопросительных эмоций звучит ее вопрос.

Хоть она и начала говорить, но тембр ее голоса всегда был одинаков, спрашивала ли она или отвечала. И все же это был сильнейший прогресс с учетом уровня психотравмирующей ситуации для ребенка, услышавшего, как умирает его мать.

Я спокойно улыбаюсь, протягиваю руку и убираю выбившуюся из хвоста прядь за ее ушко, затем говорю, что ей очень идут эти серьги. Лана так же улыбается в ответ и, поднявшись со своего стула, подходит ко мне, чтобы снова крепко обнять. Ей все еще гораздо проще выражать эмоции жестами и поведением, а не словами. Я знаю, что ребенку нужно прививать манеру выражения эмоций вербально, но, когда чувствую, как крепко меня обнимают ее маленькие руки, выражающие силу благодарности и любви, постыдно не могу сделать того, что от меня требуют врачи. Оглаживая ее длинные светлые волосы, рассыпавшиеся по худенькой спине, я загоняю в себя желание обнять ее крепче, чтобы спрятать в этих объятиях факт — сегодня ровно год, как Кати не стало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Ранним утром мы с мамой съездили на кладбище и на обратном пути, я, тщательно сдерживаясь, слушала, как на заднем сидении давится слезами мама. Позже, когда я припарковалась у подъезда, она сказала мне идти домой и что она придет чуть позже, ведь ей нужно в магазин за мукой, чтобы испечь любимые Ланой пирожки с вишней. Я знала, что она просто хочет взять передышку, чтобы не показаться перед внучкой в расстроенном виде, мне тоже нужна была пауза и отсутствие людей. Поэтому я минут пять стояла в подъезде, прижимаясь спиной к двери и злясь на себя за то, что не могу окончательно взять себя в руки. Лана остро реагирует на любое эхо негатива и ее мутизм от этого только усугубляется, поэтому мне жизненно необходимо зайти домой спокойной.

Когда мама собралась, а Лана, застегнув босоножки, нетерпеливо пританцовывает на пороге, улыбаясь и осматривая обновку в зеркале, я запоздало предлагаю добросить их до парка. Лана отказывается, напоминая мне, что ей очень нравится ездить на трамваях.

Закрыв за ними дверь я собираюсь принять душ, а потом съездить к поставщикам, когда тишину квартиры нарушает мелодия входящего вызова моего мобильного. Номер неизвестен, пожав плечами, отвечаю на звонок.

— Ольга Дмитриевна, доброе утро. — Ровно произносит собеседник. — Это Александр. Я выкупил кафе у хряк… у Владимира, и, как понимаете, нам с вами нужно заняться… — он делает неуместную краткую паузу, — вопросами бюрократии.