Паноптикум - читать онлайн книгу. Автор: Александра Лимова cтр.№ 9

— Мне было двадцать два, с мозгами было туго, поэтому я согласилась работать здесь и… на таких условиях. Сейчас уже вариантов нет. Я не… — Подбирая слова, пока мысли неслись судорожным потоком, напряженно ответила я, пытаясь донести до него, что это не работа моей мечты и ухудшать свое к ней отношение трахом на платной основе… с ним… я же просто не вынесу… И внезапно до меня дошло, что можно сделать. Слова «я не шлюха» замерли, были просто задушены в глотке. — Да я и не ищу эти другие варианты, владелец платит хорошо, а жизнь сейчас тяжелая. Я могу периодически изображать творческие подходы решения проблем ради достойных компенсаций.

«Такой творческий подход вчера у тебя ко мне был, сообразительность и исполнительность, я очарован».

Значило: ты забавная игрушка, я буду иногда в тебя играть и накидывать за это деньжат, чтобы моей забавной игрушке было комфортнее, ведь она такая забавная.

Я буду платить, потому что ты такая.

«Да я и не ищу эти другие варианты, владелец платит хорошо, а жизнь сейчас тяжелая. Я могу периодически изображать творческие подходы решения проблем ради достойных компенсаций».

Значило: я забавная игрушка, потому что люблю деньги. Поэтому стараюсь быть забавной. Плати мне и я буду для тебя какой пожелаешь. Главное деньги и я тебе что хочешь изображу, но главное деньги.

Я такая, потому что ты будешь платить.

Это отчетливо витало в словах без слов и я с замершим сердцем ждала его решения.

Он внимательно смотрел в мои глаза. Фыркнул, затянулся и протяжно выдохнул дым в мою сторону, перевел взгляд в пепельницу, где тушил сигарету. Моя попытка метода от обратного стянула секундным напряжением линию его губ, подарив мне слабую надежду.

— Такой твой способ адаптироваться мне на разок подойдет. — Негромко произнес он, отставляя пепельницу на стол и снова внимательно на меня посмотрел. — Переведи, что я только что сказал.

— Ты… — Вдыхая медленно и глубоко, стараясь уберечь и так натянутые нервы от рокового щелчка. — Ты сейчас предложил мне секс за деньги.

— Не предложил. — Он повел уголком губ и у меня внутри все оборвалось. Он действительно не предлагал. Он просто обозначил дальнейшее. — Но это не имеет значения, потому что ты все равно не отказалась бы, ведь творческие подходы и достойные компенсации, сама сказала. — Полуприкрыл глаза, откинул голову на спинку дивана, не отпуская меня взглядом. — Сколько Влад тебе накинул?.. Сотню? Плачу сто пятьдесят. Минет. Хорошо отсосешь — округлю до двухсот. Приступай.

Это было ударом. Сильным. Ломающим. Дело было не в смысле слов, дело было в интонации, в подаче, в расслабленности его тела и равнодушии во взгляде на мое лицо. Он сидел с шлюхой. К которой потерял интерес. И это единственное, что сейчас меня удерживало на месте.

— На этом все закончится? — глотая унижение, ужас, ярость, в ожидании его подтверждения, ради которого к этому и вывела. — Ты сказал «на разок».

— К чему мне падшая на постоянку. — Скучающе приподнял бровь и перевел взгляд на наручные часы. — У тебя пятнадцать минут, а я выпил, так что еще раскачиваться придется. Приступай сказал.

Отодвинул стол в сторону и влево, положив локти на подлокотники и взглядом велев мне начинать.

Встала с секундной паузой, понимая, что это одна возможность на миллион. Что сейчас это нужно сделать и все будет кончено. Ему не нужна еще одна шлюха. Эти твари ценят людей, но не падаль. А он на каком-то особом уровне и в зону его интереса попадать это с головой не дружить совсем. И мне нельзя этого делать, не сейчас, когда я обрела то, на что и надеяться никогда не смела.

Медленно на корточки между его широко разведенных ног. Смотрела в его пах, чувствуя, как внутри все дрожит. Он был расслаблен и очень спокоен. В глазах надменность. Его тихий шелест выдоха дыма в сторону, натяжением для моих нервов до состояния струн.

Дышала глубоко и медленно, чувствуя, как судорогой скручивает пальцы на сведенных коленях.

Изнутри ревущий протест дробил сжавшееся нутро на горячую яростную пыль. В голове хаос, мрак, сопротивление, едва сдерживаемое под крик разума. Я скосила глаза на край стола. Столовый нож. Меньше метра расстояния, он лежал прямо с краю.

Он подался вперед и я окаменела, когда длинные крепкие пальцы взяли позолоченную рукоять. И поняла, что пиздец наступил, когда лезвие неторопливо нажало мне под подбородок, вынуждая поднять голову и посмотреть в темные глаза. Уже звериные. Там почти не было ничего, а то, что было, вот-вот готово было кануть в кипящие, непростительные воды мрака. Глаза почти абсолютно нечеловеческие. Там не было никаких запретов. Почти. И вот-вот он переступит грань этого «почти».

Лезвие надавило мне на кожу до того самого понимания, что еще немного и порежет. Ужас и агрессия потопили разум в темном осознании, что это все. Просто все. И мне нельзя сейчас вообще шевелиться. Это ярко горит в этих ублюдских карих глазах, которые почти уже отдались смраду непростительного, но он на мгновение прикрыл глаза и одно краткое, молниеносное движение его пальцев.

Чтобы лезвие оказалось в его ладони.

Медленно опустил руку с зажатым ножом ниже моего лица.

Он подавал его мне.

Мои пальцы мелко дрожали, сжимая прохладу рукояти. Мелко дрожали пальцы. Мелко дрожало тело и ненависть тоже дрожала. Грозила осыпаться искрами и сжечь остатки и так подыхающего самоконтроля. Он смотрел мне в глаза. Смотрел в напряженном ожидании, но он резал. Там в клубящейся тьме своих глаз он перерезал мне глотку. И это могло перейти в действие в любую секунду. В любой миг. В каждую его долю. Он молниеносно мог вырвать у меня нож и… всё. За то, что посмела его взять и сейчас смотреть на него не скрывая ненависти. Никогда в своей жизни я не испытывала столько ненависти. Никогда. И столько.

Скрип моих зубов сопровождающих оглушающее крушение самоконтроля стершего из памяти когда мои выкручиваемые судорогой пальцы с силой и яростью вгоняли лезвие в сидение между его раздвинутых ног. Вогнали и крепко сжали нагретую рукоять. Потому что не только у этой твари был предел. Который заступать нельзя.

Я не отрывала взгляда от его глаз, но я видела, я почувствовала, как напряглись его ноги. Как напряглось его тело, в котором клубилось абсолютное, неукротимое, бескомпромиссное зло, дающее яркое, жгучее насыщение хаосу в нечеловеческих глазах. Он прикрыл глаза и его тело расслабилось. В миллисекунду просто.

— Свободна. — Отзвук насмешки в голосе, — творческая личность.

Я едва не заскулила от ужаса, уже все понимая, когда на неверных ногах шла к двери. Понимая, что с самого начала все было бесполезно и он сейчас это доказал. Самое пугающее — моими же руками.

Тем же вечером я почти дошла до входной двери подъезда, но уже все инстинктивно поняла по негромкому хлопку двери автомобиля за спиной. Поняла еще до звучания голоса в зимнюю, ночную тишину: