Правосудие первобытное и современное. Разрешение споров в анархистских и государственных обществах - читать онлайн книгу. Автор: Боб Блэк cтр.№ 31

Большинство людей придерживаются, более или менее сознательно, «карательной» теории уголовного наказания, которая в настоящее время также популярна среди учёных, что всегда держат нос по ветру и прогибаются под государство. Священные писания западных религий – иудаизма, христианства и ислама – поддерживают эту теорию и требуют её применения. Большинство людей думают, что в целом преступники должны получить по заслугам, что вероятно навредит преступникам – в этом и смысл. Я не поддерживаю эту точку зрения. Я просто признаю её популярность. Для пацифистских основателей ВП возмездие – это анафема (ещё одно религиозное слово), а ВП – это альтернатива. Они говорят, что преступники тоже нуждаются в исцелении. Одна из причин, по которой ВП менее популярно среди жертв, чем среди обидчиков, заключается в том, что жертвы могут быть оскорблены, когда с «настоящими преступниками» тоже обращаются как с жертвами. Они могут быть возмущены, услышав, как арджей говорит, «что большинство уличных преступников – „плохих парней“ в нашей системе правосудия – на самом деле сами являются жертвами». ³³¹ Ну и что? Любая жертва преступления знает это лучше, чем профессор ВП, бормочущий: «преступности не существует». ³³² Для ВП мы все жертвы. Пылкий учёный арджей признаёт:

Практикующие ВП не просто пренебрегают жертвами: они их используют. И раньше использовали.

А вот с этим я могу согласиться: «не существует простой дихотомии между однородной совокупностью законопослушных граждан и однородной совокупностью нарушителей закона». ³³⁴ Для ВП хорошо, что жертвы не читали научную литературу по ВП, где они могли бы прочитать, что

Если не профессоры социологии, то сами жертвы находят смысл в том, чтобы говорить о людях как о жертвах или правонарушителях. Их общие человеческие особенности не мешали обидчикам преследовать своих жертв. Может быть, некоторые люди не должны «чувствовать себя в порядке», потому что некоторые люди не в порядке.

Преступники обычно не нуждаются в исцелении, потому что преступники, как и жертвы, обычно не больны. Если они и больны, то это не имеет никакого отношения к их деяниям. Возможно, малолетних преступников, которые всё ещё растут, следует лечить терапевтически – поначалу, во всяком случае. Для арджеев преступление – это возможность для служения. Для них, в соответствии с их болезненной христианской моралью, ³³⁶ преступник – заблудшая овца. Они утопают в напыщенности. Они услаждаются ею. Арджеи готовы лизать прокажённых.

В притче о блудном сыне распутный, расточительный сын уходит из дома, а другой, послушный сын остаётся, чтобы служить своему отцу. Когда блудный сын, у которого закончились деньги, поджав хвост тащится домой, патриарх радуется и приносит в жертву откормленного телёнка: «ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся. И начали веселиться». ³³⁷

Но не все начали веселиться. Покорный, послушный сын «осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его». Отец в сущности сказал ему: твою послушность я воспринимаю как само собой разумеющееся. Но твой брат должен быть (это жаргон ВП, а не Библии) «реинтегрирован». ³³⁸ Если бы они все собрались в «семейном кругу» при содействии святого человека – это было бы ВП. Когда христианство не проповедует кесарю кесарево и не объясняет, что власть имущие предопределены Богом, оно иногда даёт привилегии правонарушителям. Где было бы христианство без греха?

Любопытно, что эти христиане никогда не обсуждают преступность с точки зрения добра и зла, хотя исторически это их конёк. Как и отец Флэнаган из Бойз-Тауна, они верят, что нет такого понятия, как плохой мальчик – или девочка, или мужчина, или женщина. Часто жертвы не разделяют этого мнения. Они часто считают, что ВП предпочитает преступников жертвам. ³³⁹ Они часто считают извинения обидчика неискренними. ³⁴⁰ В одном исследовании, в котором особое внимание уделялось церемонии извинения, несовершеннолетние преступники, когда их позже спросили, почему они извинились, «27% сказали, что им не жаль, но они думали, что им будет легче отделаться, 39% сказали: чтобы их семья чувствовала себя лучше, и аналогичный процент сказал, что их заставили это сделать». ³⁴¹ Другими словами, они сожалели о том, что их поймали.