Комонс II. Игра по чужим правилам - читать онлайн книгу. Автор: Борис Батыршин cтр.№ 28

Вертолёт затрясло, замотало из стороны в сторону так сильно, что Женька едва успел ухватиться за сиденье, Аст с Миладкой не удержались у своего иллюминатора, громко стукнулись лбами и расхохотались. Из двери в голове салона высунулся пилот – в синей, с меховым воротником, «лётной» куртке и матерчатом шлемофоне.

– Держитесь крепче, товарищи. – предупредил он. – Погода портится, будет сильно трясти.

– До Апатитов-то дотянем? – осведомился дядя Костя, оторвавшись от своих записей.

– С северо-востока идёт грозовой фронт, – отозвался вертолётчик. – Есть риск, что влипнем точнёхонько в него. Если будет приказ – полетим, конечно, но болтанка будет знатная. Я бы не рисковал.

– Может, ну их, Апатиты? – предложила, не открывая глаз, Кармен. – сядем на поезд и к утру будем дома.

– А что, вариант. – генерал сощурился, прикидывая варианты. – Думаю, с билетами мы вопрос как-нибудь решим. Лишние полсуток в нашей ситуации роли не играют, зато будет время немного собраться с мыслями. В Москве отдыхать будет некогда!

Вертолёт лёг на левый борт в крутой вираж. Это было неожиданно – Женьку швырнуло к иллюминатору, и он ясно разглядел пологие склоны Крестовой, а далеко за ней – тающие в утреннем тумане кварталы Кандалакши. И большой, чёрный, на фоне серого неба крест на вершине горы. «Второй» оживился. Оказывается, ему случалось когда-то, в прошлой своей жизни, побывать в краеведческом музее Кандалакши – и увидеть там обломок старого креста, вместо которого был установлен этот. На обломках старого креста, стоявшего на Крестовой горе, можно еще прочитать еле видную надпись: «лета 7202-го года, в июле месяце первого дня…»

«7202-й от сотворения мира – это, кажется,1694-й по нынешнему летоисчислению» – подсчитал Женька. Он случайно запомнил соотношение дат – затвердил на уроке истории. Примерно в это время на Белом море, в Архангельске побывал Пётр, и на русский Север, как и на всю страну, накатывался неудержимый вал перемен. Их задача сегодня не столь очевидна – но ставка этой игре такова, что не снилась ни одному императору, ни одному правителю за всю историю Земли.

Вертолёт выровнялся, поднялся повыше.

– Кандалакша даёт погоду. Посадка через девять минут, товарищи. – крикнул из кабины вертолётчик. – Вы уж решайте поскорее, летим дальше, или нет, а то нам ещё заявку на ГСМ заполнять…

– Не летим. – уверенно ответил дядя Костя. – Сколько там до желдорвокзала, километра три? В самый раз поспеем к экспрессу «Мурманск-Москва». Хватит, пожалуй, с нас на сегодня воздушных приключений.

А Женька на пару со «Вторым» мурлыкал неслышно:

Конец второй части

1979 г., конец августа,

Ярославская область.

День за днём.

Горячий пот заливает глаза, но некогда поднять руку и стереть едкие, солёные капли. Всё внимание – под ноги, на едва заметную тропу, змеящуюся по заросшей просеке. Полусгнившие стволы и сосновые корни едва заметны под слоем мха, но споткнуться о них можно запросто – особенно на бегу, когда ток крови неумолимо, толчками, гонит вперёд, каска тяжело давит на лоб, а карабин на груди мотается туда-сюда и даже сложенные на нём руки не очень-то помогают удержать его в неподвижности. «Старайтесь лишний раз не ставить ногу на возвышенное место» – наставлял их инструктор. – Конечно, подняться на кочку – невелико усилие, но когда оно повторяется раз за разом, каждые несколько секунд, это реально выматывает. Берите пример с диких зверей: те готовы сделать крюк, только бы не тратить силы даже на самый незначительный подъём.

А потому, надо перешагивать через препятствия и брёвна, выбирая, куда поставить ногу в высоком армейском ботинке с толстенной рубчатой подошвой, а не прыгать с одной кочки на другую – а поди, сделай это, когда кабанья тропа едва-едва угадывается в высокой траве, а зелень по сторонам от неё сливается в пестрые, мельтешащие всеми оттенками зелёного и бурого полосы.

Рюкзак с сухпаем, двойным бэка и плоским блином учебной противотанковой мины немилосердно колотит по спине. Остановиться, подтянуть лямки? Некогда, некогда! УАЗик с Карменситой ждёт на пересечении просек, и если опоздать хотя бы на секунду против назначенного срока, кубинка даст газ и уедет, предоставив им самим возвращаться на базу – бегом, потому что контрольный срок поставлен чётко, четырнадцать-ноль-ноль, а объяснения никого не волнуют.

За спиной пыхтит Аст. Ему ещё хуже: в наказание за утреннюю заминку со сборкой-разборкой оружия он нагружен пулемётом РПД. Конечно, семь с половиной килограммов – это не тринадцать кэгэ его предшественника, ДП-46 и даже не девять с гаком современного ПКМ – но всё же, и не четыре семьсот американского «Томпсона», которые оттягивают шею мне. А если приплюсовать ещё и два круглых короба с лентами на сотню патронов каждая в рюкзаке…

Суровая это штука – марш-бросок в полной выкладке.

А вот и долгожданное пересечение просек. «УАЗ» уже ждёт. Кубинка, издали разглядев наши фигуры, даёт подряд три коротких гудка. Я поднимаю руку, машу ей – вот он, долгожданный отдых! Но, стоит нам приблизиться метров на двадцать, «УАЗ» медленно трогается с места. Это по правилам: если сейчас не собрать силы до финишного спурта, не догнать, не перевалиться на ходу через заднюю стенку кузова – кубинка прибавит скорость и уедет, оставив нас наедине с неумолимо движущейся часовой стрелкой. И сделать это необходимо обоим, вместе – о том, чтобы уехать, бросив напарника, даже думать не стоит, позора не оберёшься. «Группа возвращается в полном составе, или не возвращается вовсе, – внушал инструктор. – И не играет роли, живы вернувшиеся или нет, все должны быть на месте, все, до единого!»

Оглядываюсь на бегу – Аст пытается прибавить, но спотыкается и, сделав несколько шагов в безнадёжной попытке устоять на ногах, кубарем летит на траву. Каска слетает с головы и вслед за пулемётом улетает в кусты. Я, подхватываю РПД, и с воплем – «Серёга, мля, каску подбери!..» – кидаюсь, сломя голову, за вездеходом, молясь, чтобы не споткнуться о некстати подвернувшийся корень. На бегу закидываю в кузов пулемёт, свою каску, потом «томми-ган». Не отпуская рукой заднего борта, хватаю Серёгу за лямку рюкзака – и секунду спустя мы оба валимся на жёсткое, с выдавленными на нём рёбрами, днище, сбивая локти и колени о торчащие углы и жадно хватая воздух запёкшимися, пересохшими губами. Карменсита поворачивается, весело подмигивает и протягивает мне флягу, полную восхитительно ледяной колодезной воды.

Ф-фух, на этот раз – успели…

Спину Женька всё-таки сорвал. Видимо, сия напасть настигла его в самый момент, когда, подсадив Серёгу, он перевалился через борт «УАЗика» и растянулся, не снимая рюкзака, поверх заброшенного туда же оружия. И вот, теперь – пожинал плоды собственной нетдоренированности… а может, и просто дурости.