Господин мертвец. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Константин Соловьев cтр.№ 40

– Да, в университете.

– Его автор, Майринк, был из тоттмейстеров. Слишком слабый дар, для того чтобы совершить переворот в науке или тоттмейстерской теории, но его хватило, чтобы завоевать литературную известность. Согласитесь, вряд ли кто-то способен описать воскрешение мертвеца так детально и красочно, если не сам тоттмейстер.

– Но в книге, если не ошибаюсь, фигурировал голем…

– Всего лишь иносказание. Или, думаете, критики приняли бы роман от тоттмейстера?.. Или взять Иоганна Карла Фридриха Цёлльнера. Всерьез увлекался астрономией и для наблюдения за небом сконструировал большой и сложный аппарат под названием «Мертвый глаз». Да, он состоял из множества зрительных органов мертвых людей, животных и птиц и давал широкий видимый спектр наблюдения, который неподвластен человеческим органам зрения. Сделал множество научных открытий относительно небесных тел и Солнца. Или, к примеру, Франц Карл Ахард. Внес неоценимый вклад в химию и биологию, препарируя мертвых животных. С людьми, к слову, не работал, считал это безнравственным вмешательством в дела Божьи. Эрнст Аль, тоже из Ордена, избравший для себя несвойственную стезю ихтиолога. Благодаря его усилиям по остаткам ископаемых рыб, не существующих уже несколько тысяч лет, были восстановлены особенности их строения и обитания. Генрих фон Мальтцан, бесстрашный путешественник и этнограф, покоривший Африку. В его отряде было всего двое живых людей, он сам и помощник. Все остальные были поднятыми им мертвецами, благодаря силе и упорству которых он сделал свои открытия и благополучно вернулся домой. Или, может, вам знакомо имя Генриха Киперта? Первоклассный географ своего времени. Именно ему принадлежит идея использовать стаи мертвых птиц с определенным расположением для получения четких панорамных снимков местности. Или вот, не угодно ли, Фридрих Ляйбольд. Изучал воздействие тогдашних лекарств на человеческий организм, используя для этого мертвецов, подробно описывавших свои ощущения, составил полезнейшие труды – и это в то время, когда врачи годны были лишь для кровопускания!

– Хватит, – Крамер поднял руки в шутливом жесте, – я сдаюсь. И раскаиваюсь в своих поспешных словах.

– То-то же. А ведь были и другие профессии, в которых Орден немало преуспел. Тоттмейстеры были посмертными дознавателями, узнававшими у мертвеца приметы его убийц. Они были борцами с эпидемиями, в том числе и чумными, когда поднимали тысячи зараженных мертвецов и заставляли их уходить далеко от городов, уничтожая основной источник опасности. Команды мертвецов работали на пожарах, убирая завалы, и при срочном строительстве укреплений, они поднимали из-под воды корабли и плавили металл в раскаленных цехах.

– А были мертвые музыканты? – спросил Крамер.

Мертвецы переглянулись.

– Франц Кафка, – предложил Йонер. – Правда, виноват, он из писателей.

– Не слышал о таком.

– Умер в семнадцатом году. То есть впервые умер. Туберкулез. Незадолго перед смертью попросил своего приятеля-тоттмейстера поднять его, если он не успеет дописать свой роман. Тоттмейстер слово сдержал. Писатель написал свой роман и еще много чего. Иные читатели, не посвященные в курс дела, отмечали какую-то мрачность его повествования, но мрачность не внешнюю, а внутреннюю, если вы понимаете, о чем я. Глаза мертвеца и видят иначе… В конце концов он попросил своего приятеля разорвать договор досрочно. А жаль, многое еще бы мог написать…

– Вам бы все о мрачном, – прервал его Ланг. – А потом удивляетесь тому, как на нас смотрят. Рассказали бы лучше что-то забавное. Например, про «вюрцбургский казус», известный также как «Дело мертвецов».

– Кристоф, твои казусы интересны только другим крючкотворам, – скривившись, проворчал Крейцер. – Остальные мало что в них понимают.

– Унтер-офицер Ланг до войны был помощником нотариуса, – пояснил Дирк Крамеру. – Отсюда несколько специфические интересы.

– Я мало что смыслю в юридической науке, – признался Крамер, – но верю вам в том отношении, что это, должно быть, занятная история.

– Будьте уверены, – Ланг потер руки и сел поудобнее, – все светила юриспруденции два года ломали копья, пытаясь понять, что же, собственно, произошло. И открыли интереснейший парадокс, ставший своего рода прецедентом в судебном деле. Если вкратце, дело было в Вюрцбурге, лет около тридцати назад, вскоре после той порки, что мы задали Наполену Третьему ^[13]. Один тоттмейстер, служащий при полицай-президиуме, был по случаю праздника приглашен на званый обед к бургомистру города. Обычно тоттмейстеры – не частые гости на приемах, сами понимаете, но тут был торжественный обед со всем тогдашним шиком. Старая добрая Нижняя Франкония, там умеют гулять, и шампанское до сих пор льется рекой по самому незначительному поводу. Так вот, этот тоттмейстер был приглашен на официальное мероприятие. Ничего, если я не буду называть имен? Все действующие лица уже мертвы, но лучше не беспокоить их души лишний раз. На этом приеме он неожиданно схлестнулся с одним из чиновников, бывшим ротмистром, в свое время славно громившим лягушатников под Седаном. Имени и должности тоже называть не стану. Этот чиновник, старый рубака, был довольно невыдержанного нрава, что часто случается с кавалеристами. – Ланг бросил взгляд в сторону Крейцера, и тот с такой неуклюжестью изобразил безразличие, что вызвал улыбку на лице рассказчика. – К слову надо сказать, и тоттмейстер и ротмистр прежде служили в одной части, хоть каждый и по своему ведомству. Но сомнительно, чтобы их можно было назвать старыми приятелями, несмотря на разделенные невзгоды военных кампаний. Да и кто по доброй воле согласится водить дружбу с тоттмейстером, как в старину говорили, смертоедом?.. Как бы то ни было, ротмистр, видимо огорченный тем, что распорядитель званого обеда усадил его рядом с магильером, позволил себе остроту, которая в иной ситуации могла бы быть просто неуклюжей, но в тот момент прозвучала весьма резко. Кажется, что-то о том, доволен ли он поданным айнтопфом ^[14] или же господа тоттмейстеры предпочитают более пикантные блюда, с душком?..

– Весьма бестактно с его стороны, – кивнул Крамер. – Хоть я и не тоттмейстер, но вполне понимаю негодование этого господина.

– Вряд ли в полной мере. Многие присутствовавшие были неприятно удивлены подобными словами, некоторые даже начали шептаться о дуэли. В те времена стрельба на пистолетах уже считалась излишне кровожадным и архаичным занятием, так что многие предпочитали мензуру, чья популярность как раз набирала обороты. В общем, многочисленные гости не ощущали серьезной опасности, а возможность дуэли приятно щекотала нервы изысканным дамам светского общества, присутствующим за обедом. Но тоттмейстер не собирался картинно швырять белоснежную перчатку. Он молча снес оскорбление, не торопясь доел куриное крылышко, выпил бокал «Сильвонера»… а потом достал из-под полы свой старый армейский «ремингтон», модели пятьдесят восьмого года, приставил к голове остряка-ротмистра и, не целясь, спустил курок.