Теперь, сударь, надеюсь, вы поняли, в чем смысл моей системы? – продолжал Рультабий. – Я не рассчитываю, что внешние знаки, то есть улики или вещественные доказательства, открывают мне истину, я только хочу, чтобы они не противоречили той истине, которую подсказывает мне мой здравый смысл, если, конечно, начать с нужного конца…
Что же касается Ларсана, то я допустил ошибку, желая непременно увидеть его лицо, чтобы удостовериться в своей правоте; мне казалось, что Ларсан-убийца – это некое исключение из правил, требующее дополнительных гарантий и подтверждений. За что меня и постигла жестокая кара. Это, наверное, мой здравый смысл решил отомстить за себя, возмутившись тем, что после событий в загадочной галерее я все никак не решался довериться ему, положившись окончательно и бесповоротно на его аргументы и торжественно отказавшись от намерений найти иные доказательства виновности Ларсана, нежели неопровержимые доводы рассудка. Вот из-за чего мадемуазель Станжерсон был нанесен еще один страшный удар…
Рультабий умолкает. Волнение мешает ему говорить. Он достает платок…
– Но зачем Ларсану понадобилось вообще приходить в эту комнату? – спросил председатель. – Почему он дважды пытался убить мадемуазель Станжерсон?
– Да потому что он обожал ее, господин председатель…
– Вот уж действительно причина…
– Да, сударь, еще какая причина! Причина первостепенной важности. Он был безумно влюблен, поэтому… и еще по многим другим причинам способен был на любое преступление.
– Мадемуазель Станжерсон догадывалась об этом?
– Да, сударь, только она не знала, конечно, что человек, который ее преследовал, являлся в то же время и Фредериком Ларсаном, иначе Фредерик Ларсан не смог бы расположиться в замке, а тем более явиться вместе с нами к мадемуазель Станжерсон той ночью, после событий в загадочной галерее. Впрочем, я еще тогда заметил, что он старался держаться в тени и не поднимал головы… наверное, искал потерянное пенсне. Ларсан преследовал мадемуазель Станжерсон и покушался на ее жизнь в другом обличье и под другим именем, которое было неведомо нам, но могло быть известно ей…
– А вы, господин Дарзак? – спросил председатель. – Вам что-нибудь известно? Как могло случиться, что мадемуазель Станжерсон никому не говорила об этом? А ведь это не только помогло бы правосудию напасть на след убийцы, но и избавило бы вас, если вы невиновны, от несчастья оказаться на скамье подсудимых.
– Мадемуазель Станжерсон не посвящала меня в такие тайны, – заявил господин Дарзак.
– То, что рассказывает этот молодой человек, кажется вам допустимым? – упорствовал председатель.
– Мадемуазель Станжерсон не обсуждала со мной подобные вещи, – все так же невозмутимо отвечал господин Робер Дарзак.
– Как вы объясняете тот факт, – продолжал председатель, обращаясь к Рультабию, – что в ночь убийства лесника преступник вернул документы, украденные у господина Станжерсона? И каким образом убийце удалось проникнуть в спальню мадемуазель Станжерсон, которая была заперта?
– О! Что касается вашего последнего вопроса, то, мне думается, ответить на него нетрудно. Такой человек, как Ларсан – Боллмейер, наверняка с легкостью мог раздобыть или изготовить необходимые ему ключи… Что же касается похищения документов, то мне кажется, что сначала Ларсан об этом и не помышлял. Решив во что бы то ни стало помешать браку мадемуазель Станжерсон с господином Робером Дарзаком и выслеживая ее повсюду, он однажды отправляется вслед за мадемуазель Станжерсон и господином Робером Дарзаком в магазин «Лув», там он завладевает сумочкой мадемуазель Станжерсон, которую она потеряла или он выхватил ее у нее. В сумочке лежит ключ с медной головкой. Он не знает ценности этого ключа, до тех пор пока в газетах не появляется объявление, данное мадемуазель Станжерсон. Тогда он пишет ей до востребования, как было указано в объявлении, и наверняка требует свидания с ней, сообщив при этом, что тот, у кого находятся и сумочка и ключ, и есть то самое лицо, которое с давних пор преследует ее своей любовью. Ответа он не получает. Справившись в почтовом отделении номер сорок, он узнает, что его письмо забрали. А идет он туда, приняв уже обличье господина Дарзака, ибо, на все готовый, лишь бы заполучить мадемуазель Станжерсон, он предусмотрел, чтобы при любых обстоятельствах господин Дарзак, которого любит мадемуазель Станжерсон и которого он, Боллмейер, ненавидит, желая его погибели всей душой, прослыл виновным. Надо заметить, злодею это вполне удается.
Я говорю «при любых обстоятельствах», но, думаю, тогда еще Ларсан не предполагал, что ему придется пойти на убийство. Во всяком случае, он сделал все возможное, чтобы под видом Дарзака так или иначе скомпрометировать мадемуазель Станжерсон. Впрочем, надо сказать, что Ларсан примерно одного роста с Дарзаком, да и размер обуви у них почти одинаковый. При надобности ему нетрудно было, сняв мерку с отпечатка следов господина Дарзака, заказать себе по этому чертежу ботинки, которые он в нужный момент наденет. Для Боллмейера это детские игры.
Итак, никакого ответа на его письмо и никакого свидания, зато в кармане у него маленький драгоценный ключик. Ну что ж, раз мадемуазель Станжерсон не идет к нему, он сам решил пойти к ней! План у него созрел уже давно. Он загодя навел справки и подробнейшим образом изучил все, что касалось замка Гландье и флигеля. И вот однажды после полудня, когда господин и мадемуазель Станжерсоны вышли на прогулку, а папаша Жак отлучился из флигеля, Ларсан проник туда через окно в прихожей. Оставшись на какое-то время в полном одиночестве, он преспокойно стал изучать все вокруг. Оглядел мебель… Один из шкафов показался ему не совсем обычным, он чем-то напоминал сейф… Тут внимание его привлекла маленькая замочная скважина. Так-так! Весьма любопытно… А ключик-то с медной головкой лежал у него в кармане… Он вспомнил о нем… Отчего бы не попробовать? Он вставляет ключ в замочную скважину, дверца открывается… Бумаги! Похоже, это очень ценные бумаги, если их заперли в такой необычный шкаф, да к тому же так дорожат ключом, который этот шкаф открывает… Что ж, это может пригодиться… Небольшой шантажик… Как знать, не поспособствует ли он его любовным домогательствам? Торопливо собрав в пакет все документы, преступник относит их в туалетную комнату, расположенную в прихожей. За время, истекшее с момента его экспедиции во флигель, до той ночи, когда был убит лесник, Ларсан успел ознакомиться с этими документами. Что же он с ними делает? Они ведь могут скомпрометировать его… И поэтому той ночью он относит их в замок… Не исключено, что, возвращая эти документы, заключавшие в себе двадцать лет работы, он надеялся на некоторую признательность со стороны мадемуазель Станжерсон… От такого человека всего можно ожидать – мало ли что придет ему в голову! Но каковы бы ни были причины, толкнувшие его на этот шаг, главное, что он вернул документы, избавившись таким образом от них!
Рультабий кашлянул несколько раз, и я сразу понял, что означает его кашель. Мой друг явно смутился, дойдя в своих объяснениях до этого момента, так как был вынужден не раскрывать до конца истинную причину ужасного поведения Ларсана по отношению к мадемуазель Станжерсон. В его рассуждениях чувствовались пробелы, его доводы вряд ли могли убедить всех, и председатель суда наверняка обратил бы на это внимание, если бы Рультабий, хитрющий, как обезьяна, не воскликнул в эту минуту: