История иудаизма - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Гудман cтр.№ 65

Сам Павел в Послании к филиппийцам недвусмысленно подчеркивает свое еврейство:

Похожие слова есть и в Послании к римлянам, написанном Павлом ближе к концу жизни: «Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой? Никак. Ибо и я Израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова». И гордо заявляя во Втором послании к коринфянам в ответ критикам, что он такой же еврей, такой же израильтянин и такой же потомок Авраама, как и они, Павел приводит в подтверждение своей преданности Христу многочисленные мытарства, которые он претерпел ради своей миссии, и мимоходом дает понять, на что он был готов пойти, чтобы остаться членом еврейской общины: «От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного». Наказание Павла еврейским судом подразумевает его принадлежность общине, ведь в середине I века в восточных провинциях Римской империи судьи, заседавшие в еврейском суде, могли судить, осуждать и наказывать только собратьев-евреев. Павел мог бы в любой момент избавиться от наказания, отрекшись от еврейской общины (как поступил, например, его младший современник Тиберий Юлий Александр), поэтому его готовность подвергнуться бичеванию красноречиво говорит о том, как важно ему было оставаться в лоне иудаизма [47].

Если Павел был к тому же римским гражданином, его готовность подчиниться еврейскому суду была бы еще более знаменательной, однако имеющиеся у нас свидетельства о гражданстве Павла содержатся не в его собственных посланиях, а в менее достоверном повествовании Деяний, согласно которому этот статус помог ему избежать телесного наказания:

Данный эпизод представляет собой связку, важную для дальнейшего повествования Деяний (в котором главной целевой аудиторией христианского миссионерства становятся уже не иерусалимские евреи, а язычники Римской империи), что и заставляет одних верить в достоверность описанного события, а другим дает основания сомневаться в его аутентичности. Одно несомненно: автор Деяний рассматривал жизненный путь Павла с точки зрения нееврейского христианского сообщества и при этом включил в свое повествование немало фактов, отсутствующих в посланиях самого Павла. Это не означает, что все не упоминаемое в посланиях следует считать вымыслом: в самом деле, зачем бы Павлу непременно включать в послания всю свою биографию? И все же методически вернее было бы осмысливать биографию Павла, иудея с несомненно сложной судьбой, в первую очередь на основе того, что он писал сам. Это, впрочем, тоже не так просто, ибо шесть из тринадцати посланий Нового Завета, приписываемых Павлу, написаны, по всей вероятности, не им, а его последователями через десятки лет после его смерти. Кроме того, вполне естественно, что в посланиях, адресованных определенной аудитории или составленных по особому случаю, те или иные факты упомянуты косвенно или иносказательно: адресатам, в отличие от нас, не приходилось ломать голову, они всё прекрасно понимали по контексту [48].

Несмотря на подобные проблемы, Павел нам знаком куда лучше большинства иудеев его эпохи. Он родился в киликийском городе Тарсе (на юго-востоке нынешней Турции), носил имя Савл и был воспитан в фарисейских убеждениях — согласно Деяниям, «при ногах Гамалиила». Как мы уже отмечали, в Послании к галатам он заявляет, что в молодости был ревнителем отеческих традиций. Будучи евреем диаспоры, он писал по-гречески, владел приемами греческой риторики, а Библию, по всей вероятности, знал в основном по греческому переводу. Вскоре после распятия Иисуса он впервые столкнулся в Иудее с его последователями и, как он позднее писал коринфянам, «гнал церковь Божию». По какой причине он «опустошал» церковь, сам он в своих посланиях не разъясняет. Если верить Деяниям апостолов, он по собственной инициативе обратился к первосвященнику в Иерусалиме за разрешением на преследования христиан: «Савл же, еще дыша угрозами и убийством на учеников Господа, пришел к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск к синагогам, чтобы, кого найдет последующих сему учению, и мужчин и женщин, связав, приводить в Иерусалим». На этом пути в Дамаск в 33 году н. э. Савлу предстояло решительно измениться: по дороге он узрел «Иисуса Христа, Господа нашего», и на этом основании он впоследствии стал называть себя апостолом Христа [49].

Видение Павла описывается в Деяниях не раз, и весьма эмоционально; оно стало краеугольным камнем для мировоззрения Павла и понимания им собственной миссии:

Как писал Павел коринфянам, он «восхищен был до третьего неба… в теле, или вне тела: Бог знает… восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать». В этом видении много общего с описаниями откровений из других еврейских текстов (подробнее о них см. главу 8), но, в отличие от их авторов, в данном случае Павел не скрывается за псевдонимом, а с воодушевлением заявляет, что указанные события происходили именно с ним и что они — основа его авторитета [50].

Павел утверждал, что его призвал Бог через откровение своего Сына — «чтобы я благовествовал Его язычникам». В продолжительных путешествиях по Восточному Средиземноморью приблизительно с 33 по 60 год н. э. он главным образом убеждал неевреев искать спасения через веру в Христа, не заставляя их сперва становиться иудеями. От членов вновь основанных им общин не требовалось ощущать принадлежность к иудаизму. Но сам он готов был «для Иудеев быть как Иудей» и в 49–50 годах н. э. посетил в Иерусалиме собрание верующих в Иисуса евреев, дабы обсудить с ними, не напрасно ли его «благовествование, проповедуемое… язычникам» [51].

На описанной в Деяниях встрече Павла с Петром, Иаковом и другими представителями иерусалимской церкви обсуждался прежде всего вопрос о том, соблюдения какого минимума нравственных норм требовать от новообращенных неевреев. При этом сам Павел изображен как иудей, следующий обычаям: он остригает голову по обету, приносит жертвы в Храме, проходит обряд ритуального очищения, берет на себя издержки за жертву, которую несколько его соплеменников должны были принести по окончании своего назорейства, и в Синедрионе (Санѓедрине) объявляет себя фарисеем. Впрочем, сам Павел говорит о своем отношении к иудаизму не так однозначно: дело, возможно, в том, что его собственная позиция со временем претерпевала изменения, или в риторической направленности того или иного послания. Так, в своем последнем послании, направленном христианской общине Рима, Павел подтверждает, что израильтянам, «братьям его, родным ему по плоти», принадлежат «усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; их и отцы ^[63], и от них Христос по плоти». Далее в том же послании он призывает своих читателей — христиан-неевреев — признать, что хотя «ожесточение произошло в Израиле отчасти» (имеется в виду нежелание иудеев признать Христа), но «весь Израиль спасется, как написано: придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова». В этом месте Павел заявляет: «В отношении к избранию [народ Израиля — это] возлюбленные Божии ради отцов. Ибо дары и призвание Божие непреложны». И в то же время в более раннем Послании к галатам Павел писал о том, что одного соблюдения Торы недостаточно для спасения: «Делами закона не оправдается никакая плоть», — и особо отмечал: «Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники; однако же… человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа».