История иудаизма - читать онлайн книгу. Автор: Мартин Гудман cтр.№ 148

Для некоторых евреев диаспоры членство в синагоге выполняет скорее социальную, чем религиозную функцию, иногда с дополнительным стимулом в виде гарантированного права на погребение на еврейском кладбище (хотя любая еврейская община в любом случае сочтет религиозным долгом похоронить скончавшегося еврея вне зависимости от его происхождения, если только известно, что умерший был евреем, и — как правило — если тело не кремировано). Многие евреи посещают синагогу дважды в год — в Рош ѓа-Шана (Новый год) и Йом Кипур (Судный день) — и на том считают свои обязательства перед общиной выполненными, подобно тому как секуляризированные христиане приходят в церковь только на Рождество и Пасху. Для таких евреев решающим критерием, подтверждающим, что они по-прежнему верны религии отцов, стало посещение службы на Йом Кипур, представляющей собой самый торжественный элемент литургического года. Аналогичной «лакмусовой бумажкой» в домашней религиозной жизни являются пасхальный седер и ужин в канун субботы, когда за столом собирается вся семья. Пару свечей, зажигаемых перед субботой, можно увидеть во многих еврейских домах, внешне больше никак не связанных с иудаизмом; эти ритуалы подернуты неизменным ностальгическим флером.

Проследить историю иудаизма можно и по эволюции характерных блюд еврейской кухни. В ашкеназском мире это плетеный хлеб хала, жареная курица (заменившая жареного гуся или грудинку), морковный цимес (сладкие тушеные овощи), картофельный салат, картофельный кугл — для пятничного ужина; чолнт (мясо, которое оставляют тушиться на всю ночь) для субботнего обеда; холодная жареная рыба, маринованная селедка, огурцы, копченый лосось, творожная запеканка — для вечерней трапезы в субботу. Йеменские евреи оставляют джахнун — сладковатое изделие из слоеного теста — томиться на ночь в остывающей печи, и едят его днем в субботу со сваренными вкрутую яйцами и острым соусом. Иракские, иранские, ливийские, египетские, сирийские евреи — все имеют собственные кулинарные традиции. На Хануку в память о чуде с храмовым маслом ашкеназы едят жаренные во фритюре картофельные оладьи латкес, сефарды — круглые пышки с начинкой или пончики, итальянские евреи — жареное филе курицы в кляре, марокканцы — кускус с жаренной во фритюре курицей. В Пурим сефардские общины обмакивают в сироп печенье в виде ушей Амана, а ашкеназы пекут ѓоменташн — треугольное печенье с маком или сливовым вареньем. На Шавуот едят блинцес с творогом, творожную запеканку и молочные пудинги. А жесткие кулинарные ограничения Песаха, когда можно есть только пищу, не содержащую дрожжей (в память об исходе из Египта, когда евреям пришлось покинуть страну так быстро, что тесто не успело взойти), породили шедевры гастрономической изобретательности: готовится множество самых разнообразных пирогов, блинов, клецок, пышек из тертого миндаля, картофельной муки, мацемела (муки из мацы), а евреи арабского происхождения лепят кубе — шарики из дробленого риса [23].

Бережно хранимые рецепты блюд, унаследованные от бабушек, являются главным звеном, связывающим многие семьи с их религиозным прошлым: других струн в душах оно уже не задевает. Но мы еще увидим, что ностальгией и сентиментальной тоской по мирку «Скрипача на крыше» — мирку, который всегда был отчасти воображаемым, а ныне полностью исчез, — история современного развития иудаизма не исчерпывается.

Первым евреем, ставшим одной из ведущих фигур европейского Просвещения и при этом сохранившим верность традиционному иудаизму, стал Моше (Мозес) Мендельсон. Впервые он прославился на всю Германию в 1763 году, когда его эссе «Об очевидности в метафизических науках» получило первый приз Прусской королевской академии наук (отодвинув на второе место конкурсную работу самого Иммануила Канта, старшего современника Мендельсона). В своей работе «Немецкий Сократ», как прозвали Мендельсона, сделал попытку рационально доказать основополагающие, по его мнению, истины естественной религии, — бессмертие души, бытие Бога и его провидение. Это было выдающееся достижение для 34-летнего сына переписчика Торы из Дессау, получившего образование в области Талмуда и средневековой еврейской философии. Он самостоятельно освоил немецкий, греческий, латинский, французский и английский языки, штудировал труды Джона Локка, Христиана фон Вольфа и Готфрида Лейбница [1].

Из того, как восторженно приняли читатели труд Мендельсона, ясно, что большинство их в те годы составляли неевреи, ценившие его умозаключения за то, что они подводили рациональную основу под любую религию. Но за лаврами пришли и тернии: в 1769 году швейцарский теолог Иоганн Каспар Лафатер, только что опубликовавший немецкий перевод труда Шарля Бонне «Философский палингенез», вызвал Мендельсона на спор: тот должен был либо опровергнуть доказательства догматов христианства, содержащиеся у Бонне, либо принять крещение. Мендельсон не был прирожденным полемистом, но счел себя обязанным ответить на такой вызов. Объявив себя верным религии отцов, философ указал, что, в отличие от христианства, которое обещает спасение лишь уверовавшим, иудаизм утверждает возможность спасения для всех. Этот образ иудаизма как толерантной религии, допускающей свободу совести, наиболее ярко обрисован Мендельсоном в его классической работе «Иерусалим, или О религиозной власти и иудаизме» (Jerusalem, or on Religious Power and Judaism; 1782–1783):

Как и Спиноза веком ранее, Мендельсон призывал к отделению религии от государства. Личным интересам бесправных евреев, живших в христианских странах, как нельзя лучше соответствовали ценности личного религиозного сознания, поднятые на щит в эпоху Просвещения. Для Мендельсона, как и для Спинозы, истинная религия представляет собой набор разумных и нравственных истин, доступных каждому. Но для Мендельсона, в отличие от Спинозы, особое место иудаизма обусловлено получением Торы в ходе откровения: еврейский Закон направлен на поддержание чистоты религиозных представлений и защиту их от посягательств идолопоклонников. Он призывал современников-евреев осознать, что насущность этой проблемы со временем не уменьшилась: