Когда я встретил Сэм, она переживала самый разгар своего первого романа. Ей было уже лет 15–16, она была привлекательна и поразительно зрела, ростом в 3 фута 9 дюймов, что довольно мало для подростка с ахондроплазией. Мэри с оптимизмом смотрит в будущее. «Я бы предпочла, чтобы у нее был бойфренд или муж из маленьких людей, – говорит она. – Думаю, так ей будет легче. Странно все это. У вас рождается ребенок-карлик. Но это невозможно остановить на этой стадии, это будет развиваться бесконечно. У нас будет, наверное, зять-карлик и внуки-карлики. И то, что раньше было средней семьей среднего роста, станет, когда мы умрем, семьей маленьких людей! Подумать только, если бы я узнала об этом на раннем этапе беременности, то, возможно, я бы прервала ее».
В 1754 году Уильям Хэй, карлик и первый известный автор по данной теме, описал посещение генерала: «Я никогда не был унижен сильнее, чем в тот момент, когда шел с ним среди его высоких парней, что казались еще выше из-за своих головных уборов. Я казался себе червем, а не человеком: и не мог не скорбеть в душе, что, хотя у меня было такое же стремление к служению моей стране и принцу, я был лишен той силы, что позволила бы мне это реализовать»
[313]. Это чувство неполноценности, приправленное желанием преодолеть его, характерно для историй карликов, но в длинной паузе, возникшей между достойным первым рассказом Хэя и современной литературой, изучающей опыт жизни маленьких людей, грубые предрассудки часто подавляли эти достойные чувства.
Вуди Аллен однажды пошутил, что «карлик» – одно из четырех самых смешных слов в английском языке
[314]. Если саму вашу суть воспринимают со смехом, это тяжелая ноша. Когда я описывал другие типы инвалидности, исследование которых включено в эту книгу, мои слушатели были охвачены осознанием значительности такой работы, но стоило мне упомянуть карликов, как у моих друзей начинался приступ хохота. Я рассказывал, например, как во время съезда членов Ассоциации один негодяй из числа МЛ отправил ложное сообщение об угрозе взрыва в 8:00 утра, так что всем гостям отеля, а большая их часть отдыхали после ночи бурных вечеринок, пришлось спешно покинуть здание. Людям казалась смешной сама идея того, что около 500 сонных карликов, многие из них – с похмелья, вынуждены были стоять во дворе отеля. И эта история повлияла на меня – и довольно сильно: еще не так давно людям казалось, что 500 сонных гомосексуалистов – это тоже смешно. Но гомосексуализм можно скрыть, и встречи с геями – не то, что бросается в глаза.
Прохожие, что тактично отводят взгляд от инвалидов-колясочников, во все глаза смотрят на карликов. И если зрячая женщина, выходящая замуж за слепого, вызывает восхищение, то женщина среднего роста, выбирающая в мужья карлика, внушает подозрение, что она страдает фетишизмом. Карликов все еще нанимают в шоу уродов
[315], в соревнования по метанию карликов
[316] и для съемок в порнофильмах, где целый поджанр секса с карликами использует объективизирующий вуайеризм. Все это – свидетельство бессердечности, степень которой превышает даже то, что достается почти любой другой группе инвалидов. Барбара Шпигель, ныне директор по работе с общественностью в АМЛ, рассказала, как ее бабушка однажды заметила: «Ты красивая девушка, но никто на тебе не женится. И ты должна научиться делать все, потому что будешь жить одна»
[317]. Мачеха Барбары жаловалась на то, что ей приходится показываться на улице вместе с падчерицей-карликом.
Более 80 % людей с разными типами дисплазии скелета
[318]
[319] – основной причиной карликовости, наиболее распространенной среди них является ахондроплазия
[320], которая приводит к слишком коротким конечностям, несоразмерно большой голове и средних размеров туловищу, – рождены от обычных родителей без карликовости в анамнезе их семьи. Это происходит либо из-за мутаций de novo
[321], либо из-за того, что оба родителя несут рецессивный ген. В число других видов карликовости входят гипофизарный
[322], когда карликовость вызвана недостатком гормона роста человека, и психосоциальный, когда карликовость спровоцирована тяжелым физическим насилием.