Записки исторической сплетницы. О жизни королевских особ и аристократов XII-XVIII вв. - читать онлайн книгу. Автор: Мария Гаранина cтр.№ 27

Не будем забегать вперед, расскажу сначала про детство героини, ее юность, университеты… Хотя какие там университеты, я вас умоляю. Образование только мешает женщине исполнять ее истинное предназначение – быть хорошей женой своему единственному мужу и матерью своим многочисленным детям. Вот хоть священников спросите или депутатов Госдумы.

Но в случае с Джейн эта логическая конструкция дала непонятный сбой. Образование она получила очень скромное, в отличие от безнравственной Анны Болейн, – читать-писать умела, ну и ладно. Помогала матери вести домашнее хозяйство. Была старшей из многочисленных дочерей в семье, так что было на ком тренироваться исполнять материнские обязанности. Была скромна, тиха, неамбициозна и религиозна. Чего вам еще, мужики, надо? А тем не менее замуж не брали. Пытались ее как-то сосватать за Уильяма Дормера, но его семья расторгла помолвку – возможно, по причине недостаточной знатности невесты (ага, как в случае с Анной Болейн и Генри Перси: для подданного недостаточно хороша, а для короля ничего, нормально, король не гордый). Больше брачных предложений не поступало, хотя младших сестер расхватали в довольно юном возрасте. А Джейн, вся такая правильная, жила незамужней – сначала под родительским кровом, потом при дворе. Королевский двор, между прочим, такие возможности для знакомств предоставлял, что куда там «Тиндеру». А вот поди ж ты…

Семья Джейн была довольно знатной: и папа, и мама происходили из древних родов. Особенно мама, которая приходилась родней Говардам и кузиной матери Анны Болейн. В молодости родители Джейн довольно успешно зажигали при дворе, а потом успокоились, остепенились и осели в своем поместье Вулфхолл. Но детям не мешали выбиваться в люди, так сказать. Особенно старший сын Эдвард по карьерной лестнице начал резво взбираться: служил сначала при кардинале Уолси, а потом и при короле. А в родительский дом с удовольствием приезжал в отпуск, потому что он, родительский дом, начало начал и в жизни Эдварда Сеймура надежный причал.

Однако злые языки говорили, что не все так благостно было в дружной семье уважаемого сельского джентльмена, сэра Джона Сеймура. Эдвард Сеймур почему-то развелся с первой женой Екатериной, несмотря на наличие двух сыновей. Екатерину заточили в монастырь, где она через несколько лет умерла, будучи в глубокой депрессии. Сыновей признали бастардами, законный статус им вернули только спустя годы.

И чего, спрашивается, Эдвард разводиться побежал? Вероятно, у него имелись веские причины. Тут надо сделать экскурс в историю, причем не в английскую, а в нашу, родную, русскую. Было в русской деревне такое явление – снохачество. Когда женатый сын уезжал на заработки, его отец, глава большой крестьянской семьи, подваливал к его оставшейся дома жене, своей снохе, с предложениями сексуального характера. В ход шли угрозы, запугивания, обещания, подарки, а то и просто физическая сила, и обычно папенька добивался своего, потому что снохе банально некуда было от него деваться. Если вернувшийся муж о связи узнавал, он лупил смертным боем жену. Не папеньку же лупить: он старик еще крепкий, в ответ навалять может. Да и почитать родителей следует, невзирая на их поведение. А баба по умолчанию во всем виновата. Такой алгоритм всех устраивал. Кроме пострадавшей бабы, конечно, но кто б ее спрашивал.

Так вот, сэр Джон Сеймур, даром что не крестьянин и не в русской деревне, поступил в полном соответствии с описанным выше сценарием: пока сыночка делал карьеру при королевском дворе, вступил связь с его женой. И дети неизвестно чьи. Когда все открылось, возможно, Эдвард и сказал отцу несколько горьких и не вполне цензурных слов, но по полной получила все равно одна Екатерина: развод, монастырь, разлука с детьми. А семья зажила тихо и размеренно, по-старому. Потому что нечего выносить сор из избы, тем более это не совсем изба, а господский дом в богатом поместье.

Возможно, эта история и не происходила в действительности, а молодые Сеймуры развелись по другим причинам. Но слухи ходили. И Джейн, наблюдая за подобным развитием событий, могла сделать для себя выводы: семья – это вот так. Жена всегда в подчиненном положении, а если что-то пошло наперекосяк, виновата именно она. Поэтому лучше молчать, подчиняться, не сопротивляться и стараться по возможности слиться со стеной. Меньше народу тебя заметит – меньше тебе прилетит.

Впервые Джейн попала к королевскому двору в качестве фрейлины Екатерины Арагонской. Генрих должен был уже тогда ее видеть, но вряд ли обратил на нее какое-то особое внимание. Да и как обратить, когда в его сердце, я извиняюсь за выражение, царила Анна Болейн. Кто такая простушка Джейн супротив блистательной Анны? «Ты, Каштанка, насекомое существо и больше ничего. Супротив человека ты все равно, что плотник супротив столяра…» Извините, вырвалось. Просто уж очень к случаю подходит.

Когда прежнюю королеву лишили статуса и сослали подальше, Джейн перешла по наследству в свиту новой королевы. От такого поворота в своей судьбе она была не то чтобы в восторге, но продолжала делать то, что от нее требовали. Анна когда-то стояла на той же ступени в дворцовой иерархии, что и она, Джейн, а быстрый карьерный взлет бывшей товарки мало кого радует, особенно если взлетала та счастливица преимущественно благодаря своим женским чарам. Вот и Джейн явно без особой радости взирала на свою новую начальницу, тем более с Екатериной Арагонской почти у всех фрейлин были хорошие отношения, и они скучали по бывшей королеве.

Однажды король с королевой Анной в рамках ежегодного турне по стране осчастливили своим визитом поместье Вулфхолл. Джейн присутствовала там же: то ли прибыла в свите королевы, то ли заранее на каникулы домой отпросилась и вот теперь помогала встречать царственных работодателей у родного очага. Генриху в Вулфхолле чрезвычайно понравилось. Простая сельская жизнь, свежий воздух – залог здоровья, «вишня взошла, свекла заколосилась», уютное поместье, гостеприимные хозяева, стол ломится от простых, но вкусных английских блюд. Торопливо прожевывая третий кусок пирога, Генрих, должно быть, думал: «Эх, и счастливчик же сэр Джон! Какая у него домовитая и любезная жена. Не то что моя: пилит и пилит, зараза. А леди Сеймур еще и девять детей нарожала, из них выжили трое сыновей и сколько-то там дочерей. Опять же – не то что моя! Одну девку родила, а гонору-то, гонору! А леди Сеймур еще и от короля Эдуарда III свой род ведет, то есть знатного происхождения. Везунчик этот сэр Джон!»

Видимо, никто не просветил короля относительно взаимоотношений радушного хозяина дома с его первой невесткой. Вот король и посчитал Сеймуров идеальной семьей, на которую стоит всеми силами равняться. На волне умиления Генрих и разглядел старшую дочку Сеймуров, Джейн, которая была полной противоположностью его жене: светловолосая, неяркая, скромная, глазки опускает, слова лишнего никогда не скажет. Вот же повезет кому-то… Кому-то… А почему, собственно, не мне?

Когда братья Джейн, Эдвард и Томас, увидели, что король оказывает знаки внимания их сестре, они ошалели от радости и сестру проинструктировали, как ей следует себя вести. Как Анна привязала к себе короля, известно было всем. Так вот братцы Сеймур вслед за Болейнами и Говардами решили: «Можем повторить!» Они еще не знали, что такие игры могут привести к плахе не только королевскую возлюбленную, но и ее братьев. А то бы, может, поостереглись. Но они пока этого не ведали, к тому же кто не рискует, тот не пьет шампанского из золотого кубка, инкрустированного драгоценными камнями. Вот они и велели сестричке короля слишком близко не подпускать и постоянно талдычить про свою драгоценную добродетель и о намерении сохранить ее во что бы то ни стало. Хотя там ситуация с добродетелью уже могла быть описана фразой: «Надьке скоро двадцать восемь стукнет, тут не только за Ксан Ксаныча – за козла пойдешь». Вот она и пошла.