Менталист - читать онлайн книгу. Автор: Хенрик Фексеус, Камилла Лэкберг cтр.№ 21

На мониторе одно лицо сменялось другим. Кристер снова взял чашку, глотнул — и выругался на собственную забывчивость. Потом выплюнул и мрачно посмотрел на холодный кофе в чашке. Вот она, жизнь… черт…

* * *

Винсент поправил печенья на блюдце — два ряда по четыре штуки в каждом. Он сидел у своего агента, в офисе «Шоулайф продакшн» на Страндвеген, и старался не думать о том, что только что видел в отделении судмедэкспертизы. О ящике с этими ужасными дырками. И о Мине рядом с ящиком, с волосами, убранными в темный «хвост».

Поначалу его каждый раз встречали здесь роскошными тортами, фисташковым бискотти с кусочками темного шоколада. Это потом годы совместной работы все упростили — по крайней мере, в плане внешней ритуальности. И тот факт, что сейчас на блюдце перед Винсентом лежала домашняя выпечка от «Тёссе», не предвещал ничего хорошего. Дело было, конечно, не в качестве выпечки, а в необычности угощения. У Винсента имелись все основания ожидать от агента неприятный сюрприз.

Умберто приехал в Швецию пятнадцать лет назад и до сих пор не избавился от итальянского акцента. Возможно, он считал, что это делает его речь изящней, и намеренно отказывался совершенствовать свой шведский. И все-таки лучше б он купил обыкновенное печенье «Барелина». Домашняя выпечка, конечно, вкуснее, но при машинной штамповке получаются кружки одного размера. Одно печенье неотличимо от другого, ничего не торчит и не нарушает идеальности ряда.

— Она больше не появлялась?

Винсент покачал головой.

— Ее не было вот уже на двух представлениях. Но это, разумеется, не значит, что она пропала навсегда.

— Тебе нужна охрана, как я уже говорил.

— Нет, нет… к чему такие расходы? Думаю, администрация театра справится с этой проблемой. Все образуется.

— …как говорил Джон Леннон о Марке Чепмене, — горько закончил фразу Умберто.

— Не будем больше об этом.

Винсент потянулся за печеньем. Белый шоколад и грецкий орех — довольно вкусно, несмотря на асимметрию.

— У нас жалобы, Винсент. — Умберто озабоченно пригладил тщательно подстриженную бороду. — Я о концертах на прошлой неделе, в Линчёпинге и Мальмё.

— Зрительные залы на тысячу сто девяносто шесть и девятьсот мест соответственно — и полный аншлаг. — Винсент кивнул. — Аплодировали стоя. Кому-то не понравилось мое шоу?

— Не шоу… — Умберто вздохнул. — Тебе обязательно лежать на полу в гримерной после концерта? С уборщицами чуть не случился сердечный приступ — и в том, и в другом зале.

Винсент взял еще одно печенье, чтобы выровнять ряд. Умберто запустил руку в бумажный пакет, чтобы наполнить блюдце, но Винсент остановил его взглядом. Ничто не должно нарушать порядок.

— Как давно мы с тобой работаем, Умберто? — спросил он. — Лет десять уже, наверное? Мне тяжело даются эти шоу. Все не так просто, как кажется. Поэтому мне требуется время, чтобы прийти в себя, и лучше всего это у меня получается в лежачем положении. Ты ведь давно об этом знаешь.

— Но целый час?.. Кроме того, техники из Карлстада не пришли в восторг от твоей затеи рассортировать их кабели по цвету.

— О’кей. — Винсент кивнул. — Это принимается. Извинись за меня.

Именно в Карлстаде у него не получился номер с гвоздем. Винсент проткнул себе ладонь и, конечно, должен был как-то развеяться после этого.

Умберто сощурил глаза и покачал головой:

— Когда ты наконец откажешься от этого номера? Что будет с турне, если ты себя покалечишь? Что скажет Мария?

— Мария скажет, что это лучшее из того, что могло со мной произойти, — ответил Винсент. — Потому что в этом случае я точно пойду с ней на семейный праздник.

— Праздник, — проворчал Умберто, не особенно вникая в его объяснения.

За окном, на противоположной стороне улицы, появились две молодые женщины в коротких желтых платьях. Они показывали в сторону моря. Наверное, туристки, очарованные ранней стокгольмской весной.

— Ты знаешь, что я с тобой не соглашусь. Я не думаю идти у тебя на поводу и прослежу, чтобы в следующий раз ты приехал на шоу в сопровождении охранника.

— Это смешно, тебе не кажется? — отозвался Винсент. — Я ведь не какой-нибудь там Беньямин Ингроссо ^[6]… ну, или тот же Джон Леннон. Не знаю, как тебя в этом убедить, но, так или иначе… спасибо.

Умберто снова посмотрел на Винсента:

— Ты все еще подписываешь гвозди?

— И гвозди, и фотографии, и футболки… здесь все зависит от того, на чем поклонник захочет видеть мой автограф.

— «Художник всегда ставит подпись под своим произведением», — процитировал Умберто и рассмеялся. — Ты сам вырыл себе эту яму.

— Да, да… и, раз уж мы заговорили о шоу, не мог бы ты попросить театрального администратора не ставить газированную воду мне в гримерную?

— Они всего лишь хотят, чтобы тебе было лучше… — Умберто снова оглянулся на окно. — Мы вообще в этом не участвуем, как ты и просил. И если в гримерной появляются вода, фрукты или сладости, то только по инициативе театра. Мы ведь уже обсуждали это.

— Да, но они должны знать, что я не пью газировку перед выступлением. Мне нужен голос, то есть поддержка мышц живота. А после газировки может случиться отрыжка. Лучше выпить простой воды из-под крана.

Женщины на противоположной стороне улицы пошли своей дорогой, и Умберто повернул к Винсенту усталое лицо.

— Это их дело. Ты ведь можешь выпить эту воду и после выступления.

— Но у меня больше нет сил…

Умберто поднял руку с соединенными большим, указательным и средним пальцами.

— Не думаю, что нам стоит продолжать этот спор, — сказал он. — Все — adresso basta! ^[7] Иногда ты ведешь себя как ребенок. Пьешь ты эту воду или нет, это никому не интересно, о’кей?

Винсент пожал плечами. Ему всего лишь не нравилось, что театр бросает деньги на ветер. И потом, много бутылок — это много этикеток на бутылках, которые надо выровнять в одном направлении.

— Ты помнишь иллюзиониста, с которым вы работали раньше? — сменил тему Винсент. — Ну, того… с ящиками… Распиливание женщин, водяной куб — старая школа. Не знаешь, что он потом сделал со своим реквизитом?

Умберто взял печенье и задумался.

— Ты имеешь в виду Тома Престо? Да… этот не мелочился. Восемь танцовщиц, три грузовика реквизита и непомерно раздутое самомнение. По мне, так слишком затратно. С чего ты вдруг о нем вспомнил?

— Подумалось, как можно на него выйти, если кто-то вдруг захочет купить что-нибудь из его вещей. Ящик с мечами, к примеру.