Прощай, прощай, черный дрозд! - читать онлайн книгу. Автор: Нора Робертс cтр.№ 91

— Он изуродовал ей лицо, — заметила Ева.

— Да, но не испытывал при этом гнева. И вообще никаких чувств. Это было сделано ради самосохранения. Оба убийства — результат его стремления обезопасить себя. Он устранит и уничтожит все и всех, кто стоит на его пути к цели или угрожает его безопасности.

— В зверском убийстве Кобб выразилась его склонность к насилию.

— Несомненно.

— Он калечил девушку. Стремился выпытать какую-то информацию?

— Возможно. Но, скорее всего, просто пытался обмануть полицию, заставить ее подумать, будто это преступление на почве страсти. Впрочем, могло быть и то и другое. Что еще можно о нем сказать?.. Он водил Кобб в многолюдные места, к которым она не привыкла. Но сам выбор этих мест говорит о многом. Кар тинная галерея, театр, модный ресторан.

— Иными словами, места, привычные для него самого?

— Да. Судя по всему, он любит комфорт, а кроме того, достаточно культурен и хорошо образован. — Мира пожала плечами. — Он мог бы повести девушку на Кони-Айленд, на Таймс-сквер, в дюжину других мест, как сделал бы молодой человек ее круга. Но он этого не сделал. Потому что есть соевые хот-доги на Кони-Айленд ниже его достоинства. Я не совсем пони маю другое. Этот человек заранее готовится ко всему, учитывает варианты и в случае необходимости меняет планы. Он вошел в дом Гэннон, зная, что хозяйка в отъезде. Выключил видеокамеры и забрал дискеты, чтобы обезопасить себя. Хотя знал, что дом пуст, на всякий случай захватил нож. Но он почему-то не сделал попытки замаскировать убийство под неудачно за вершившуюся кражу со взломом. В противном случае он забрал бы с собой ценные вещи.

— Не потому ли, что так уже поступил кто-то другой? Не потому ли, что Алекс Крю использовал этот способ, когда имел дело с Лейн Тавиш?

Мира с интересом взглянула на Еву.

— Почему вы думаете, что он хотел подражать кому-то?

— Нам удалось выяснить, что у Алекса Крю был сын.

Брови Миры взлетели вверх.

— Серьезно?

— В то время он был совсем мальчиком.

Ева ввела Миру в курс дела, а потом дала доктору переварить услышанное.

— Я понимаю, о чем вы думаете. Сын читает книгу и узнает, что внучка одного из бывших подельников его отца живет здесь, в Нью-Йорке. Он решает, что она наверняка знает больше, чем сообщает, и делает вывод, что она может иметь доступ к этим злосчастным бриллиантам. Но если он все время знал об их существовании, то почему не пытался найти их или хотя бы выйти на Гэннонов еще до появления книги?

— Может быть, он не знал всей истории целиком. Или не знал, что имеет к ней личное отношение. — Ева взмахнула вилкой. — Во всяком случае, тут есть над чем подумать. Меня интересует ваше личное мнение… Не противоречит ли составленный вами психологический профиль гипотезе о том, что убийцей может являться сын Крю?

— Наоборот — это могло бы дать ему повод претендовать на бриллианты. Ведь можно сказать, что они принадлежали его отцу. Но если отец отдал их сыну, когда тот был ребенком…

— Этого в книге нет, — напомнила Ева. — Мы не знаем, что сказал или сделал Крю во время последнего визита.

— Ладно. Во всяком случае, нам известно, что Крю решил, будто имеет право на всю добычу целиком. Именно это толкнуло его на убийства. Бриллианты стали его манией. Крю стремился к обладанию ими, даже когда получил столько, что этого хватило бы ему на всю жизнь. Возможно, у его сына развилась та же мания и тот же взгляд на вещи.

— Чутье говорит мне, что без Крю тут не обошлось.

— А чутье редко обманывает вас. Ева, вам, очевидно, не по душе мысль о том, что грехи отцов могут пасть на головы детей?

— Да. — Никому другому Ева в этом не призналась бы. — Не по душе.

— Наследственность может оказывать на человека очень сильное влияние. А преодолеть совместное влияние наследственности и среды, окружающей ребенка в раннем возрасте, почти невозможно. Только по-настоящему сильный человек может побороть его и стать самим собой.

— Наверное. — Ева подалась вперед. Никто их не слушал, но она все равно подалась вперед и понизила голос: — Знаете, можно погрязнуть в мерзостях мира и считать, что в этом виноват кто-то другой. Но это толь ко предлог. Адвокаты, философы, врачи и общественные деятели могут сказать: «Ах, это не ее вина, она за это не отвечает. Посмотрите, откуда она вышла. Посмотрите, что он с ней сделал. Она пережила травму. Она изуродована».

Мира положила ладонь на ее руку. Она понимала, что Ева говорит сейчас о своем детстве и о том, кем она могла стать.

— Но?

— Но мы с вами копы. Мы знаем, что жертвы — те, кого сломали, изуродовали или убили, — нуждаются в том, чтобы кто-то заступился за них. В том, чтобы кто-то сказал убийце: «Черт побери, это твоя вина! Ты совершила преступление и должна платить за него даже в том случае, если мать била тебя, а отец… Что бы ни было, ты не имеешь права причинять вред другим».

Мира сжала руку Евы.

— Поэтому вы и взялись за это дело?

— Да. Именно поэтому.

Ева смотрела на визит к Дики Беренски так же, как на посещение зубного врача. Ты должен сделать это; если повезет, то все будет не так страшно, как тебе казалось. Но обычно действительность превосходила самые худшие ожидания. В этом случае Дикхед вел себя так же, как зубные врачи ее детства: он испытывал злорадное удовлетворение.

Она зашла в лабораторию вместе с Пибоди и сделала вид, будто не замечает поведения местных сотрудников, которые косились на нее, а потом притворялись ужасно занятыми.

— Где Беренски? — обратилась она к лаборанту, не успевшему вовремя отвести взгляд.

— Гм-м… Может быть, у себя в кабинете?

Ева считала, что она не заслужила ни косых взглядов, ни лукавых улыбок. С тех пор, как она пригрозила одному здешнему сотруднику, прошло несколько месяцев. Кроме того, они должны были знать, что вывернуть наизнанку мужской половой орган физически не возможно.

Она миновала лабораторию, пол которой был вы стлан белым кафелем, а за белыми консолями сидели люди в белых халатах. В другие цвета были окрашены только трубки, по которым циркулировали жидкости неизвестного происхождения.

Лично она предпочла бы работать в морге.

Ева вошла в кабинет без стука. Дики сидел, положив ноги на письменный стол, и сосал виноградный леденец.

— Что, принесла билеты? — спросил он.

— Получишь, когда я получу результаты.

— У меня кое-что есть. — Он встал из-за стола и пошел к компьютеру, но остановился, удивленно воззрившись на Пибоди. — Делия, что это на тебе?! Где твоя форма?

Пибоди, обрадовавшись возможности похвастаться, вынула значок: