Ведьма, околдовавшая его - читать онлайн книгу. Автор: Алена Ячменева cтр.№ 93

Ламия замолчала, будто собиралась с мыслями.

— Твоя мать находится в склепе? — спросил Никандр. При её упоминании самоубийства он не на шутку напрягся, испугался и попытался отвлечь, видя, как тяжело ей вспоминать недавние события. И ему это удалось. Ламия остановилась и сурово посмотрела на него.

— Каком склепе?

— С ангелом.

— Там дети захоронены, — ответила она словно нехотя.

— Я видел четвертый гроб, — признался Никандр, за что, конечно, заслужил недовольный взгляд Ламии. Недовольный, но не гневный.

— И почему я не удивлена? Есть хоть одно место, куда ты ещё не сунул свой нос?

— В этом замке ещё о-очень много таких мест, — заверил он, а потом невесело улыбнулся, — но я наверстаю.

Ламия тоже через силу улыбнулась.

— Не сомневаюсь… Да, там мама. Я никому не говорю о том, что перенесла её могилу из семейного склепа, потому что не хочу слышать о себе дополнительные ужасы… Когда построила склеп для Дамия, сразу поняла, что хочу и маму видеть в нём. Они оба — жертвы насилия и заслужили лучшей доли. Наверно, я хотела таким образом извиниться перед ними за себя, за отца… Ну и самой мне удобнее навещать их могилы, когда они рядом и вместе… Я очень маму люблю… несмотря ни на что, — призналась Ламия. — Она была добрая, грубая, но в целом добрая. Она была единственным моим родным человеком. И не её вина в том, до чего её довел Ларель. Я не хотела, чтобы последнее её пристанище было рядом с ним… Сначала, когда он умер, хотела наведаться в её деревню, встретиться с её семьей, если кто-то ещё остался жив, перенести её могилу туда, а потом эти дворцовые интриги так затянули, что все не до того было. Умер Дамий, началось это проклятье… когда построили склеп, я материнский гроб в первую очередь перенесла, — рассказала она и посмотрела на него, чтобы понять, как он относится к её словам.

— А что на счет твоей шеи?

— А с ней что? — удивилась Ламия очередному вопросу, дотрагиваясь до своего украшения.

— Я думал ты это носишь, чтобы скрыть шрамы, — признался он, указав на переплетение серебряных нитей, — но видел твою шею, на ней нет ничего.

— Нет, — подтвердила Ламия, неожиданно под его взглядом расстегивая ошейник и снимая его. — Все чисто, — заверила она, проводя по коже, а затем откладывая украшение на край стола и проводя по нему пальцами. — Это скорее детский комплекс. Мама несколько раз пыталась меня задушить, и пару раз ей это практически удалось. Я была маленькая и, конечно, сильно пугалась… с тех пор мне не по себе ходить с голой шеей, всё время кажется, что любой может подойти и начать меня душить, — она подняла ошейник и снова его застегнула. — Понимаю, что это лишь самовнушение, но в нём я чувствую себя увереннее и сильнее.

— А может тебе носить платья с высоким воротом? — тут же предложил Никандр и заслужил смешок от жены.

— Я именно так в детстве и делала, но, когда подросла, поняла, что из-за высокого ворота платья не могу носить подобную роскошь, — заявила она, вновь проводя руками по талии. Пришло время Никандра закатывать глаза. — Позвала ювелиров и мне сделала пару шейных украшений, мне понравилось, сформировался мой личный стиль. Я чувствовала себя и сильной, и красивой, и независимой. Служанки тоже оценили мои новые побрякушки, начали подражать. По деревням покатились слухи о том, что я заковываю слуг в ошейники, как животных, и вожу на поводках. Все счастливы, все довольны, — улыбнулась она.

— Ну вот. Я разочарован, — заявил он. — Ещё в одной загадке Ведьмы Ламии нет ничего загадочного.

— Сейчас для меня самая большая загадка, не считая проклятья, это твоя нога, — призналась Ламия уже серьёзнее. — Я правда хотела её отрезать, — нахмурилась она. — Не видела другого выхода. И довела бы дело до конца… но твоя истерика… Как уже сказала, сильная и независимая я струсила. Мне не хватало и без того решимости отрезать тебе ногу, ещё и ты не обрадовался… Я сильно рисковала, соглашаясь на твои просьбы…

— Это были приказы.

— Что не нравится когда не выполняют твоих приказов?

Улыбаясь, Никандр отвел глаза в сторону, понимая, что она намекает на его недавнее самоуправство в замке.

— Я читала заговор. И где-то в середине ночи поняла, что тебе становится лучше. Я уставала, валилась с ног, но видела, как твои пальцы на ноге из синих становятся белыми, как углубляется твой сон, как ты становишься спокойнее, как выравнивается дыхание, и продолжала вспоминать что ещё делала мама, когда лечила… В отличие от меня её не подпускали ни к травам, ни к котлу, ни к огню. Зельев она не варила, несмотря на обилие книг, которые отец привез вместе с ней из её дома. И когда у меня болело горло или я ранилась, она давала пить мне воду. Обычную воду. Она на неё шептала и мне это помогало…

— И ты решила сварить суп, — подсказал Никандр.

— Ты будешь удивлён, но он действительно был из курицы, — подтвердила она. — После него жар начал спадать. Я уже тогда понимала, что и заговор, и суп действуют, но боялась заглянуть под повязки. Будто если я не вижу раны, то её и нет. Близился рассвет, когда я обещала отрезать ногу, а у меня сил не было заглянуть под повязку, даже Олин боялась попросить посмотреть. Читала и читала материнский заговор, чем кажется злила и тебя, и девушек.

— Да уж, — хмыкнул Никандр. — У меня было такое чувство, что кто-то жужжит мне на ухо и спать не дает.

Ламия понимающе хмыкнула.

— У меня до сих пор эта фраза в голове вертится, спала из-за неё с кошмарами. Но, надо признать, мучились мы не зря.

— Да уж, — согласился Никандр. — Но в том, что ты не Ведьма ты меня не убедила.

— Ты меня знаешь уже практически год, — возмутилась Ламия. — Я что взглядом свечи зажигаю или гадаю по внутренностям животных?

— Ты оживляешь мертвецов, — весело заявил Никандр, но Ламия его веселья не разделила, покачав головой.

— Ладно. Признаюсь: у меня есть способности, у меня сильная связь с природой. Но это не делает из меня Ведьму!

— А что с природой? — не понял Никандр.

— Не считая очевидного? — переспросила Ламия, разводя руки в стороны и останавливаясь перед ним. Никандр непонимающе нахмурился. — Я очень красивая, на мужчин действую как мед на пчел. Мне даже не обязательно показываться, достаточно заговорить, чтобы привлечь внимание, — заявила она, а Никандр тут же вспомнил их первую встречу в ванной и своё состояние близкое к тому, когда он был ещё мальчишкой и впервые увидел обнажённую девушку. — При виде меня мужчины будто лишаются разума. На кого-то я действую в меньшей степени, на кого-то в большей, но предупреждения остальных женщин о том, что со мной лучше не видеться не беспочвенны. Я и правда привлекаю к себе слишком много ненужного мужского внимания.

Когда говорила, что мужчины на меня капают слюной, не шутила. Да видел бы ты себя в нашу первую встречу. Вы с Фавием на меня так уставились… А при нашем первом поцелуе… у тебя взгляд был тупой, как у овцы в загоне. Пялился и такое чувство был, что вот-вот заблеешь… Но в какой-то момент ты стал сопротивляться этому моему очарованию, — она презрительно фыркнула на свои слова. — А Эрем не смог. Я наблюдала за ним издали. Как уже говорила, он был умным, интересным, но при мне только и делал, что мычал что-то невразумительное, я злилась и долго с ним рядом находиться не могла.