Искупление - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Левин cтр.№ 31

— Не стоит беспокоиться. Если ничего не найдем — зашьем обратно. Вы и шовчика не отышете. Сапожник у нас экстра класса. Такие чудеса выделывает, залюбуетесь. Времени до посадки достаточно, остальных пассажиров другие посты проверят. Приступай, Петрович!

Толстомясый, краснорожий Петрович появился на сцене словно материализовавшийся из воздуха дух, незаметно и вовремя, помял обувку короткими крепкими пальцами заросшими жесткой черной щетинкой, хмыкнул нечто под набрякший синими прожилками нос и сильным, точным ударом скальпеля вспорол жалобно хрустнувший сапожок. Запустил в распор палец, пошевелил удивленно, но ничего не выудил. Следом настал черед второго сапога… Снова ничего. Вроде как сорвалась так хорошо прикормленная, почти ручная золотая рыбка. Пару секунд люди у стойки изображали персонажей знаменитой историко-революционной картины Не ждали! Но быстренько очухались и вскоре бедному импортному чуду пробил последний час.

Петрович, не сдерживая здорового рабоче-крестьянского инкстинкта распарывал все бесповоротно вдоль и поперек.

— Ничего! — Провозгласила женщина, подводя итоги работы и широким жестом сдвинув остатки сапог на край стойки, выложила на прокрустово ложе роскошные адидасовские кросовки.

За час ударной работы бравый мужик превратил в бефстроганов всё содержимое чемодана. После всего ещё минут пятнадцать потратили на перещупывание и перетряхивание остатков и вспарывания чемоданних боков. Время шло, а они всё не верили, не желали верить глазам своим. Ведь всё казалось так хорошо оговорено заранее — где искать — как найти. Уже и камеры телевизионщиков ждали сигнала в соседней душной комнатенке. Как же так? Оперативная наводка оборачивалась стопроцентной туфтой.

Будущий эмигрант сидел на приступке досмотровой стойки обхватив голову руками и тихонько поскуливал. Со стороны сии звуки могли сойти за сдерживаемые безудержные рыдания, уж очень похоже выходило. На самом деле его так и подмывало заржать словно дикий мустанг во всё горло и пуститься отплясывать безумный канкан прямо на рабочем месте трудолюбивой бригады.

Столь интересное действо не осталось незамеченным. Прошедшие весьма поверхностный по такому случаю досмотр остальные пассажиры венского рейса наблюдая работу Петровича вполголоса упоминали какие-то нелепые словосочетания вроде Права человека… Хельсинское соглашение… Перестройка…, ну и прочую интеллегентно-демократическую ерунду. Таможенники наплевать хотели, естественно, на эту кухонную бредятину, но в общем контексте да с учетом подпирающего времени отправления международного рейса выслушивать подобное было малоприятно.

Старшой задумчиво пошкрябал пальцем подбородок и неожиданно его взгляд сфокусировался на ногах досматриваемого обутых в не по сезону тяжелые, добротные туфли на толстой подошве прошитой белым суровым кантиком.

— Здесь! Наверняка здесь! Перепрятал, зараза! Обдурить захотел! Ану, сымай!

— Нет! Мамой клянусь! Ничего у меня здесь нет и никогда не было! — Завопил отчаянно гражданин поджимая под себя ноги. Но увидев сходящиеся с трех сторон парные наряды милиции безропотно позволил Петровичу стащить с ног последнюю пару обуви и оказался стоящим на полу в полосатых веселеньких носочках.

— Ну даёт таможня! — Вырвалось у молодого лейтенанта-погранца. Он вытер платком изнутри донышко фуражки с зеленым околышем и отвернулся. Немудреное словосочетание, сорвавшееся у своего подстегнуло инквизиторов. Отступать им было некуда и некогда. Это последний шанс. Дабы усилить эмоциональный фон, босой эмигрант неожиданно изобразил отчаянную попытку вырвать своё добро из лап палача Петровича. Рванулся к стойке, но был на полпути перехвачен милицией, профессионально схвачен за плечи и руки, развернут на стовосемьдесят градусов и по-базарному отпихнут назад. В приоткрывшуюся щель двери высунолось любопытное рыльце телекамеры, из-за барьера свесились головы провожающих. Страсти накалялись.

— Жаловаться будем!… Управу найдем!… В ЦК напишем!… В Литературку!… Лесото!… Горбачеву! — Неслось с отечественной стороны барьера.

Вдруг раздался скрежет скальпеля, звон лопающегося металла и вопль порезавшегося Петровича.

— Кажись есть! — Заорал вурдалак махая в воздухе красным пальцем.

— Есть! Есть! — Радостно поддержала воспрянувшая духом таможня.

— Нашли… нашли… — Запричитали, закурлыкали провожающие.

— Всё же, есть! — Цыкнул на пол сквозь зубы лейтенант-болельщик и надел фуражку.

— Что? Что там? — Норовил пролезть под мышку Петровича юнный представитель свободной прессы.

…. Болт…. Стальной… и ни хрена больше там нет… — Сумрачно констатировал старшой. Петрович обиженно постанывал и усиленно отсасывая кровь из пораненного в последнем раунде пальца.

— Может он золотой? — Безнадежно вопросил представитель свободной прессы..

— Пилите Шура, пилите! — тут же отозвалась из-за барьера благодарная публика.

Под шумок кагебешница, газетчик и Петрович шустро покинули сцену, юркнув в комнату к невостребованным телевизионщикам. Кошмар! Такой сюжет сорвался. На сцене после бегства прикомандированной, случайной публики остались только таможенник, полупустой чемодан, гора ошметков и босоногий потерпевший. До окончания регистрации билетов и отправления рейса оставались считанные минуты.

— Верни обувь, зараза! — Грузно пошел на стойку клиент.

— Счас, счас, сейминут… — Затрепыхал, заоглядывлся в поисках сапожника старшой. Попытался было сложить из остатков нечто похожее на лапоть, но взглянул, усомнился и бросил безнадежное дело… — Сейчас, минуточку, подберем подходящее из запасника…

В таможенном запаснике не оказалось ничего близкого к нужному размеру…

— Мне, что, с вашей легкой руки в носках в Вену лететь? Там уж наверняка, журналисты встретят. — Ревел пострадавший.

— Не волнуйтесь! Все восстановим, компенсируем, вышлем… — Лепетал старшой. Нахрен ему нужна такая концовка, да тут ещё в дополнение к кагэбэшному фиаско назревал международный скандал, а там глядишь и поиски крайнего… Нет в носках выпускать за границу человека явно невозможно. Время подпирало…

— Может у провожающих, родственников что-то найдется! — В отчаянии обратился к публике таможенник, прочно насадившись по самые жабры на добротно сработанный мозгами Теоретика крючок.

Провожающие уставились задумчиво на свои туфли. Подходящая обувь нашлась только у одного человека, естественно родного брата отъезжающего. Тот покряхтел, поохал, но согласился во избежание международного инциндента уступить свои пусть не новые, но вполне приличные туфли босоногому брату.

Человек обулся, притопнул ногой, покачал сокрушенно головой. Оставил полупустой, порепанный чемодан на стойке, подхватил кейс и прошел на регистрацию. Пограничник не глядя проштампелевал визу. Самолет взревел моторами и ушел в небо.

* * *

Камешки свои эмигрант вывез… А счастье?… Удачу? Рассказчик не знал окончания истории. Все ещё немного повозились в сумеречном свете ночного зала ожидания и заснули приткнувшись в жестких креслах.