Воображая город. Введение в теорию концептуализации

Схема 14. Этнометодологическая концептуализация

Центральный концепт первой орбиты – практики. Этнометодологический текст легко узнаваем по тому, насколько часто в нем повторяются предикаты «живые», «конкретные», «реальные», «социальные» применительно к «практикам». Но такие предикаты не являются предикатами в нашем смысле слова – их бессмысленно помещать на вторую орбиту концептуализации. Скорее, речь идет о символе веры этнометодологов: социальный порядок неотчуждаем от производящих его практик; город – это «непрерывно разворачивающийся процесс практического осуществления». Люди делают город, переходя дорогу.

Какие люди? Вовлеченные в производство некоторого локального порядка группы индивидов (которые никогда не рассматриваются этнометодологами как социологически интерпретируемые, реальные группы индивидов) в этнометодологическом языке называются когортами. Андрей Корбут, анализируя то, как люди выходят из автобуса, очень точно схватывает эту интуицию:

Выход из автобуса производится какой-то когортой людей. Это всегда конкретная когорта, членом которой являются какие-то люди, т. е. каждый, кто принадлежит к ней, кем бы он ни был. Ее «случайность» обеспечивается самим способом ее организации: членом именно этой когорты может стать любой пассажир. Когорта распадается после окончания выхода, но на следующей остановке следующая когорта организует следующий выход из автобуса… Производящая выход из автобуса когорта людей осуществляет выход как организационный факт своей деятельности. Эта когорта является когортой, пока осуществляется данный конкретный выход. Она локальна, и ее локальность представляет собой характеристику ее деятельности. Порядок этой деятельности – это порядок ее осуществления [Корбут 2006: 226].

Нет когорт без практического действия, нет практического действия без производящих его когорт. И в этом смысле этнометодологический проект – действительно один из самых антииндивидуалистских проектов в социологии ХХ века. Невозможно помыслить единичного производителя социального порядка.

Утверждая, вслед за Кеннетом Либерманом, что когорта обладает свойствами гештальта (как он понимается в гештальтпсихологии), Корбут схватывает еще одну важную интуицию: когорта

является упорядоченной и упорядочивающей. И для выходящих, и для невыходящих существование локальной производящей когорты – наблюдаемый феномен, наблюдаемость которого составляет черту его производства и обеспечивает его. Можно сказать, что выход из автобуса состоит в производстве наблюдаемости и наблюдаемых феноменов выхода из автобуса [там же: 227].

Но чем обеспечена такая специфическая наблюдаемость, опознаваемость, «схватываемость» практических феноменов? Теми самыми методами упорядочивания и «опрозрачивания» практик, которые мы все используем рутинным образом, не придавая им особого значения.

Корбут пишет:

Ожидающие прихода автобуса располагаются на остановке так, чтобы обеспечить вход в автобус в соответствии с выходом из него: входящие будут заходить в автобус, скорее всего, в ту дверь, из которой они будут выходить, т. е. тот, кто будет выходить из первой двери, будет располагаться в начале остановки, а тот, кто будет выходить из последней, – в конце (если дверей несколько). Для тех, кто ожидает автобуса, расположение людей на остановке может быть доступно описанию как соответствующее намерению людей выйти в определенную дверь, но чтобы это описание было возможно, феноменальное поле остановки должно быть определенным образом упорядочено. Для тех, кто ожидает автобуса, именно данное конкретное расположение является наблюдаемым элементом порядка выхода: то, что стоящие вначале будут выходить в первую дверь, составляет видимую характеристику производства ожидания автобуса на остановке в актуальных обстоятельствах ожидания. Т. е. ожидающий видит, кто как будет выходить, и видит как элемент именно этой расстановки людей [там же: 227].

Итак, три элемента фокусировки – когорты, практические действия и упорядочивающие их методы – дают нам исходные различения, с которых можно начать реконцептуализацию городской жизни в этнометодологической оптике. Однако парадоксальным образом специфика этой оптики – принципиальный отказ различать когорты, практики и методы как что-то потенциально (аналитически) отделимое друг от друга. Когорты-практики-методы для этнометодолога существуют неразрывно, их крайне сложно (и не нужно) отмыслить друг от друга. Такой прием, характерный для многих практикоориентированных концепций, оппоненты иронично называют элизией или конфляцией [Арчер 1999]. Но именно этот прием позволяет этнометодологам избавиться, например, от бурдьевистского дуализма. Нет больше социальных структур, объективирующихся в физическом пространстве. Есть только наблюдаемые структуры коллективного производства города здесь и сейчас. Аналогичным образом нет отдельно города и отдельно сообщества. И то и другое – эпифеномены разворачивающейся перед нашими глазами повседневной упорядоченности практических действий.

Мало чему так сильно сопротивляется социологический здравый смысл, как подобной реконцептуализации сообщества. Городом пожертвовать куда легче. В конце концов, город в социологическом исследовании всегда был определяемым, а не определяющим – объектом, а не ресурсом концептуализации. Но сообщество? Это одна из наших самых проверенных, самых онтологически твердых первичных реальностей. Мы не можем просто заменить социологическое сообщество этнометодологической когортой, потому что когорта – всего лишь группировка различимых человеческих юнитов, формация вовлеченных в данную конкретную практику тел.

Как тогда перевести сообщество на язык этнометодологии?

«Вы нашего кота не видели?» Производство соседства в Корсторфайне

Несколько лет назад в одной из элитных московских школ прошла полузакрытая психолого-педагогическая конференция, посвященная «зазаборным детям». «Зазаборные дети» – неполиткорректное именование нового поколения школьников, выросших в подмосковных коттеджных поселках. Некоторые из них впервые увидели своих сверстников в день, когда пошли в школу. Ближний круг ежедневного общения таких детей состоит из няни, гувернантки, шофера и садовника. Причиной организации конференции послужило шокировавшее педагогов событие. Один из второклассников принес в школу столовый нож и полоснул по руке своего соседа по парте. На вопрос, зачем он это сделал, мальчик ответил, что хотел проверить, пойдет ли у того кровь. Доучившись до второго класса, ребенок не был уверен, что остальные дети вокруг него настоящие.

Пригородные поселки всегда рассматривались социологами как образцы соседства [Gans 1967]. Соседство же – это экземплификация сообщества, сообщество per se. Множество работ (преимущественно американских) провозгласило смерть соседства в результате всепроникающего и растлевающего влияния урбанизации. Тревожные тенденции в пригородных поселках были обобщены теорией морального минимализма. М. Баумгартнер пишет:

Воображая город. Введение в теорию концептуализации - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Вахштайн cтр.№ 40

Онлайн книга - Воображая город. Введение в теорию концептуализации | Автор книги - Виктор Вахштайн