Заслужить смерть - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Булгакова cтр.№ 19

По ощущениям, заслоны Фейольда могли выдержать ещё около получаса. Маг растратил силу на поиск девушки, на задействование метки. На ауре человека сохранились следы примененных за последние сутки атакующих заклинаний, и Триен знал, что одно из них попало в Алиму. Чтобы подлечить беглянку пришлось пить зелья для восстановления резерва, из-за него противно болела голова, и шаман только порадовался возможности не вмешиваться в драку с пришлыми. Силы хотелось поберечь, расходовать только на действительно нужные дела.

Роженица и ребенок чувствовали себя прекрасно, поддерживающие заклинания отлично работали. Всматриваясь в плетения, укрепляя места связок магических нитей, Триен ясно понимал, что справился чудом. Οно стало возможным лишь потому, что за десять лет Триен научился использовать знания и развившийся за семь жизней дар Санхи. Не в полной мере. Не так, как Санхи пользовалась бы им, его силой. Она бы поглотила его целиком и, как объяснил Зеленоглазый, лишила бы самого Триена настоящей смерти и посмертия.

Почему ритуал пошел не так, как Санхи рассчитывала, знал лишь Зеленоглазый. Однако он не спешил что-либо объяснять Триену, хотя тот не раз пытался выспросить. «Учись работать с даром. Пригодится», — вот и все, что Зеленоглазый отвечал из раза в раз.

Триен учился, наверстывал, набирал знания, которыми Санхи и не думала с ним делиться. Первые годы были особенно трудными, но постепенно приходили и навык, и понимание, и умение вовремя черпать силу и знания шаманки. Εе предательство надолго отравило для Триена магию настолько, что он считал собственный дар в большей степени проклятием, чем благословением.

Εдинственной отрадой и отдушиной стало общение с братом. Триен был всем сердцем благодарен Симорту за поддержку и за любопытное, хотя, скорей всего, неверное предположение. Брат допустил, что принадлежавшая Санхи сила устала от того, что ею распоряжался злой человек, и выбрала себе другого хозяина. Триен считал такое объяснение не слишком правдоподобным, но иного не находил, а Зеленоглазый молчал.

Когда Триен вышел на улицу, мага и его подельников уже скрутили. Видимо, даже осознав, что силы неравны, а деваться некуда, бандиты сопротивлялись. Холеному и явно себялюбивому Фейольду расшибли в кровь скулу, всех троих основательно вываляли в грязи и связали. Триен в это дело вмешиваться не хотел. Чутье подсказывало, что от Фейольда нужно держаться подальше.

— Господин Триен! — связанный маг окликнул шамана, когда тот уже сел в седло. — Вы покрываете убийцу! Передайте твари, что из вашего дома у нее только один путь — в могилу!

— Вы удивительный человек, — хмыкнул Триен. — Вы знаете, что ваша ложь раскрылась, но продолжаете упорствовать. Такие бы силы да на мирное дело.

Он понукнул коня, но слова мага все не шли у шамана из головы. Пусть Φейольд лжец и бандит, но он был совершенно уверен, что Алима виновна в чьей-то смерти. Расспрашивать об этом саму девушку Триен не собирался. Во-первых, не хотел вынуждать ее врать. Во-вторых, он знал другие способы найти ответ, не тревожа Алиму понапрасну расспросами и недоверием.

Семья старосты наполнила притороченные к седлу сумки всякой снедью. Свежий, ещё теплый хлеб, большой горшок со сметаной, пирог с творогом и ягодами, квашеная капуста, жареная на вертеле курица радовали глаз и дразнили обоняние. Подумав, что все это весьма кстати, Триен разбудил девушку.

Алима спросонок испугалась, прижалась к стене, стискивая в руке одеяло. Такую запуганность невозможно сыиграть! Почему же Фейольд уверенно называет бывшую рабыню убийцей?

Беседа за ужином не ладилась. Триен понимал, что гостья, девушка с такой историей, никак не может за несколько часов общения проникнуться доверием к незнакомцу, а потому особенно не донимал, но рассказал о драке в Пупе.

— Это очень плохо, — покачала головой Алима. — Фейольд теперь будет тебе мстить. Его унизили, ударили. Он такое не прощает и постарается напакостить, причинить боль. Но так не оставит. Это точно.

— А ты чем ему досадила? — осторожно поинтересовался шаман.

— Заклинанием, разорвавшим ему всю одежду, — вздохнула девушка. — Вольные орлы напали на наш дом. Я пыталась выиграть время. Он из-за заклятия голый оказался перед всей шайкой. За это я получила улучшенную метку, наложенную прямо на кость.

— Да уж, справедливость — его первое и второе имя, — хмыкнул Триен.

Алима кивнула и отвела взгляд. На том серьезные разговоры и закончились. Беглянка к беседам по душам и более подробным рассказам явно ещё не была готова.

Кошмар о Санхи был в этот раз особенно мерзким. Двукратное полное вычерпывание резерва не прошло даром и аукнулось даже не сном, а полноценным бредом. Триену чудилось, что он стоит на кухне, рядом Санхи смешивает и разминает в ступке составляющие, пахнет мятой и паленой шерстью.

— Из-за нее ты в неприятности вляпался. Мы, знамо дело, магам всяким не чета, но поговорку вспомни. Ворон ворону глаз не выклюет, а маг с магом вражду не начинает. А ты земляку дорогу перешел, игрушку не отдаешь. Ну не дурень ли? — снисходительно ухмыльнулась шаманка, будто речь шла о чем-то досадном, но несущественном, вроде поставленного на новую рубаху пятна.

— Ей нужны помощь и защита, — собственный голос показался Триену чуть слышным, слабым. И ощущение было противным, словно он и в самом деле поступил глупо, опрометчиво, а теперь его справедливо упрекали за беспечность.

— Она игрушка, чужая игрушка. У нее нет своей судьбы. О такой и тревожиться смешно, — Санхи покачала головой, отложила пестик.

Она подняла ступку, вдохнула запах полной грудью, повернулась к Триену, глаза ее потемнели, а голос стал сиплым и грубым, каким бывал в ритуалах:

— Она будет привязана к тому магу до самой смерти. Он снова придет за ней. Отдай, не наживай врага. Не твоя она. Эта мэдлэгч тебя погубит.

Триен покачал головой, отступил на шаг.

— Не веришь? — усмешка Санхи стала издевательской. — Я покажу.

Она высыпала смесь из ступки в плоскую медную миску.

В следующий миг Триен очутился у могильного черного камня. В изножии из светлых круглых камней был выложен круг, внутри горел костер. Санхи, прижимая левой рукой к животу миску, трижды обошла Триена, могилу и костер противосолонь. Шаманка пела заклятие, помогающее увидеть грядущее, потряхивала костяной трещоткой.

Сухой звук полых костей, запах дыма хвойных деревьев, паленой шерсти и мяты полностью затопили сознание Триена. Мелодия пронизывала все естество, отзывалась в сердце, порабощала мысли, вводила в транс. Триен знал это заклятие, даже подпевал, хотя и против воли.

Вновь возникло знакомое по годам ученичества ощущение — Санхи использовала Триена в своих целях. Когда не хотела растрачивать магию на зачарование ингредиентов, она черпала дар ученика, тратила его силу. Долго, очень долго он позволял себя дурачить, верил, что так и должно быть, что именно так шаманы и учат. Осознание хищнических мотивов Санхи причиняло душевную боль тогда и открыло рану снова. Из навязанного транса хотелось вырваться, обрубить связь, вынырнуть из кошмара, но яркий, осязаемый и исключительно правдоподобный бред не отпускал.