Дом алфавита - читать онлайн книгу. Автор: Юсси Адлер-Ольсен cтр.№ 36

Повисшая голова костлявого собрата на близнеца впечатления не произвела — он явно не понимал, что произошло. Никто не попытался его утешить. Никто его не допрашивал. После казни кровать тощего унесли, в палате вымыли пол, напоили всех эрзац-кофе, а Курт принес громкоговоритель, чтобы скрипки и литавры всех успокоили.

В конце концов, в отделении ведь лечились люди.

Со дня казни почти каждую неделю в округе звучали выстрелы. Все было как прежде — только симулянты по ночам больше не шептались, а Джеймс теперь почти не вылезал из своего угла и хоть как-то реагировал, лишь когда в палату приносили еду.

Было очевидно, из симулянтов бдительность проявлял рябой. К другим пациентам он относился с особой заботой. Но если раньше он подмигивал и каждому говорил хоть слово, проходя мимо, то теперь взгляд стал внимательнее, а говорил он меньше. Брайан знал, о чем он думал, — сам думал о том же. Есть ли здесь еще симулянты?

В первую очередь рябой интересовался Джеймсом. Иногда вечерами Брайан замечал, как три симулянта усаживаются в ряд и пялятся на Джеймса с одинаково пристальными выражениями лиц. Очевидно, они за ним следили. Однако двое из них редко сосредоточивали внимание надолго — обычно через несколько минут их взгляд расплывался. Таблетки свое дело делали. Рябой же, в отличие от них, мог бодрствовать часами.

Сначала Брайан думал, что симулянты оставят Джеймса в покое. Зачем бояться того, кто большую часть дня лежит, как будто сознание потерял? Лишь когда Человек-календарь вдруг закричал и замахал руками, указывая на Джеймса, Брайан осознал, что на самом деле все вовсе не так гладко. Тут же прибежала Лили и постучала Джеймса по спине. Побледневший, он пытался сдержать кашель.

Все повторилось уже на следующий день, во время завтрака.

В последующие дни Брайан садился в постели, вместо того чтобы сидеть на краю у прикроватного столика: раньше он ел именно так. Здесь он спокойно наблюдал за попытками Джеймса запихнуть в себя превращенную в пюре еду. Палату наполняли звуки — звон тарелок, чавканье и отрыжка, — а Джеймс сидел неподвижно, уставясь в тарелку, как будто нагуливал аппетит. В конце концов, до того как собрали посуду, у Джеймса опали плечи, он как будто вздохнул и проглотил пару ложек.

И сразу же закашлялся.

Через шесть дней — в это время все повторялось, — когда принесли завтрак, Брайан встал с кровати: тихонько напевая, он высоко поднял тарелку и понес ее к столу Воннегута. Если бы Воннегут или сестра Лили были на месте, его тут же отправили бы обратно в постель. Но в тот день во время сеанса электрошоковой терапии один пациент так взбесился, что и санитарам, и медсестрам до послеобеденного обхода хватило забот. Поставив тарелку на краешек стола Воннегута, Брайан начал есть. Язык пока еще был намного толще привычного, но прекрасно заживал. Симулянты с интересом следили за тем, как он глотает, и иногда переводили взгляд в сторону застывшего тела в углу. Джеймс взгляда не поднял, хоть и отлично знал, что Брайан за ним наблюдает.

Джеймс съел еще ложку, а затем и еще одну. Брайана и Джеймса разделяли лишь несколько метров. Надавив на край глубокой тарелки, Брайан попытался прикинуть, насколько она устойчивая и тяжелая. В тот момент, когда Джеймс зашелся в приступе кашля, Брайан стукнул по тарелке — перелетев через край стола, она врезалась в ножку кровати рядом с ногой Джеймса. От громкого шума все перестали жевать. Брайан виновато бросился за улетевшей тарелкой.

Добравшись до Джеймса, он резко остановился и вяло и виновато хохотнул ему в лицо, указывая на испачканный пол и упавшую тарелку. Джеймс не сводил глаз со своей тарелки. Между кусками свинины и серым переваренным сельдереем лежало что-то непонятное, больше всего напоминавшее человеческие экскременты.

Снова запев, Брайан наклонился и поковырялся там своей ложкой. Появившуюся тошноту подавить было сложно. Посреди порции Джеймса лежал самый настоящий кусок человеческих испражнений.

Рябой открыто заржал, а подбежавший широколицый вырвал у Джеймса тарелку. Затем собрал в нее то, что валялось на полу, и метнулся к туалетам. Как в еде оказались фекалии, для Брайана осталось загадкой. Точно можно сказать две вещи. Это дело рук симулянтов, и они рассчитывали сохранить все в тайне.

Так они издевались над Джеймсом уже несколько дней. В открытую велась неравная и безжалостная борьба, преследовавшая одну-единственную цель: чтобы Джеймс себя выдал. И видимо, им везло. Джеймс среагировал. Есть он не хотел.

Всю вторую половину дня Джеймсу дали спокойно посидеть на краю постели.

Брайан для него ничего сделать не мог.

Хлопнули оконные ставни, и Брайан проснулся. Когда он очнулся, еще не стихло эхо от удара. В соседней кровати тяжело дышал офицер танковых войск. Дальше в ряду кроватей тот самый мужчина, что смотрел на струи воды в душе, пялился пустым взглядом на ряд кроватей напротив, прислонившись к изголовью.

Палату озарял по-летнему мягкий бледный свет. Брайан похолодел, когда в темноте мимо пронеслись силуэты симулянтов. Троица окружила кровать Джеймса. Один встал в изголовье, один — посередине, один — в изножье. Время от времени для удара поднималась рука. О том, что сотворили с Джеймсом побои, нельзя было судить даже по крикам. Лишь позже, когда его наконец оставили в покое, начались стоны.

«Больше вы его не тронете!» — сжимая зубы, грозился Брайан, когда на следующий день Джеймс неуверенной походкой проковылял в ванную.

Но они тронули — когда им того захотелось. Пока на его лице не появилось ни единой отметины, однако из дальнего угла каждую ночь доносились приглушенные звуки ударов.

От страха за жизнь Джеймса Брайан впал в отчаяние. Уже не раз он был близок к тому, чтобы закричать, схватить шнур и позвонить дежурившей в ночную смену медсестре, броситься между Джеймсом и его мучителями. Но за проведенные на войне годы выработались правила выживания, которые в обычное время покажутся абсурдными и противоречащими здравому смыслу. Ощущая глубокое бессилие, Брайан знал, что бессилие — единственное доступное ему состояние.

В ночь перед утром, когда сестра Петра обнаружила Джеймса без сознания в луже крови, он пережил последнее наказание. О серьезности происходящего можно было судить по пораженной и растерянной Петре. Позвали Хольста и врача из терапевтического отделения. «Бога ради, вы же видите дыру в голове — она же не сама появилась», — молча шипел Брайан, когда они осматривали край постели, изголовье, изножье и пол, ища возможные объяснения, откуда появились раны. «Предатель», — сказал он самому себе и взмолился о том, чтобы Джеймса пощадили.

Несмотря на недовольство врачей, провели небольшое расследование. Молодой офицер службы безопасности внимательно осмотрел глубокие раны, пощупал лоб — как будто сам был врачом — и осмотрел каждый сантиметр кровати. Затем обследовал пол, стены, ножки кровати. Ничего не найдя, он стал ходить от кровати к кровати и срывать с пациентов одеяла, проверяя, вдруг им есть что скрывать. «Пусть у них будут отметины на руках или кровь на рубахах», — умолял Брайан. Джеймс побледнел как простыня — наверняка у него текла кровь. Но офицер службы безопасности ничего не нашел. Потом он поторопил медсестер, плохо понимавших, что и от кого требуется, и бродил, грохоча сапогами, туда-обратно, пока сестра Петра не принесла необходимое.