Музыкофилия - читать онлайн книгу. Автор: Оливер Сакс cтр.№ 139

Cтраница 139

По традиции, для музыкальной терапии при старческой деменции выбирают старые песни, которые своими мелодиями, эмоциями и содержанием обращаются к памяти больных, вызывают глубоко личностные реакции и приглашают к участию в пении. Такие воспоминания и реакции становятся менее вероятными по мере прогрессирования деменции. Однако некоторые воспоминания и реакции сохраняются очень долго – дольше других сохраняются двигательные навыки и двигательные ответы – в форме танца.

Существует много уровней, на которых музыка обращается к личности, проникает им в душу, меняет их – это верно в отношении страдающих деменцией больных так же, как это верно в отношении всех нас. Мы вступаем в тесные узы друг с другом, когда вместе поем, разделяя одни и те же чувства, навеваемые песней, но эти узы бывают еще глубже, еще прочнее, когда мы вместе танцуем, согласовывая не только наши голоса, но и движения наших тел. «Тело – это единство действий», – писал Лурия, и если этого единства нет, то не происходит ничего активного или интерактивного, подрывается само чувство того, что мы находимся в теле. Однако танец, когда человек держит за руки партнера, совершает вместе с ним танцевальные движения, может инициировать ответ (вероятно, за счет активации зеркальных нейронов). Таким способом можно оживить непробиваемого иными средствами больного, дать ему возможность двигаться и восстановить, по крайней мере на время, чувство собственного физического существования и его осознание – то есть восстановить самую глубинную форму осознания самого себя, собственной идентичности.

Барабанные кружки – это иная форма музыкальной терапии, и эта ее разновидность может оказаться бесценной для больных, страдающих деменцией, ибо, как и танец, барабан обращается к самым глубоким, подкорковым уровням головного мозга. Музыка этого уровня, расположенного ниже всего личностного и умственного, чисто физического или телесного, не нуждается ни в мелодии, ни в специфическом песенном содержании – она нуждается только и исключительно в ритме. Ритм может восстановить наше ощущение пребывания в собственном теле и первичное, можно сказать, первобытное чувство движения и жизни.

При двигательных расстройствах, подобных расстройствам при паркинсонизме, мы не наблюдаем устойчивого воздействия музыки на состояние больных. У больного под влиянием музыки может восстановиться плавность движений, но она исчезает, как только умолкает музыка. У больных с деменцией эффект музыкального воздействия может быть более продолжительным. Улучшение настроения, поведения и даже когнитивных функций может продолжаться часами или днями после того, как оно произошло под влиянием музыки. В клинике я вижу это почти ежедневно, а кроме того, постоянно получаю письма с описаниями такого эффекта. Ян Колтун, руководитель центра оказания помощи престарелым, прислал мне письмо со следующей историей:

Болезнь Альцгеймера иногда сопровождается галлюцинациями и живыми видениями, и здесь тоже музыка может дать ключ к решению проблемы. Социолог Боб Силверман написал мне о своей 91-летней матери, которая в течение четырнадцати лет страдала болезнью Альцгеймера и жила в доме престарелых, где у нее начались галлюцинации:

Потом Боб купил матери плеер, в котором непрерывно проигрывались семьдесят различных произведений – это были старые мелодии, которые мать знала еще с юности. Теперь, писал он, «она слушает музыку через наушники и никому не мешает. Истории немедленно иссякли, и каждый раз, когда начинает звучать следующая мелодия, она оживляется и спрашивает: «Разве она не прелестна?» Иногда она даже начинает тихо подпевать».

Музыка иногда пробуждает воспоминания не только о личных мирах, мирах событий, людей и мест, которые мы помним. Об этом говорилось в письме, присланном мне Кэтрин Кубек:

Восприятие музыки и эмоции, которые она может всколыхнуть, зависят не только от памяти, и музыка не обязательно должна быть знакомой, чтобы оказать эмоциональное воздействие. Мне приходилось видеть больных с тяжелой деменцией, которые плакали и дрожали, слушая незнакомую им музыку. Мне кажется, что слабоумные больные могут испытывать весь спектр чувств, какие можем испытывать все мы, и что деменция, во всяком случае в такие моменты, не является препятствием для эмоциональной глубины. Тот, кто видел такую реакцию больного с деменцией, тот знает, что у такого больного сохранилось ядро личности, до которой можно достучаться, пусть даже только с помощью музыки.