История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 84

Чеченцы, а за ними и все прочие племена Дагестана неприязненно смотрели на построение Грозной и не могли не сознавать, что час их пробил и «что пришло время перестать обманывать российское правительство». Они ясно видели, что теперь русские не намерены более верить их клятвам и обещаниям, что заключение с ними трактатов и мирных условий отложено в сторону, а взамен того приняты систематические меры к упрочению русского владычества между народами Чечни и Дагестана, не признававшими до сих пор ничьей посторонней власти.

Чеченцы видели, что теперь положен предел их набегам и хищничеству, производившему повсюду такой ужас, что по Военно-Грузинской дороге можно было следовать не иначе как с прикрытием, при котором всегда находилось несколько орудий. С занятием Сунжи каждый набег делался для чеченцев более затруднительным и часто кончался совершенным истреблением хищнических партий.

Страшась за свое имущество и семейства, чеченцы ближайших к нам селений скрылись в горы и леса и жили в устроенных наскоро шалашах. Жены и дети их были в постоянной готовности по первой тревоге оставить и эти скромные жилища. Принудительное переселение или, лучше сказать, изгнание в необитаемые горные пространства, недостаток в жизненных потребностях и другие лишения породили между переселенцами болезни, от которых гибли целые селения. Видя безвыходное положение, многие из бежавших явились с покорностью, получили прощение и дозволение селиться на низменных местах, между реками Тереком и Сунжею.

Оставшиеся в горах всеми мерами старались между тем выставить обиду, им нанесенную, как посягательство на свободу всех вольных кавказских народов. Они предсказывали такую же участь и всем остальным обществам Дагестана, если те не соединятся с ними и общими силами не отвратят угрожающей гибели.

Ввиду всеобщей опасности горцы соединились в одно целое и, решившись отстаивать свою независимость, отчаянно нападали на наши лагери и транспорты, старались наносить нам как можно более вреда и препятствовать устройству новой Сунженской линии. В этих нападениях содействовали им, по родству и дружбе, и те чеченцы, которые приняли на себя название мирных и поселились между реками Тереком и Сунжею.

– Мне не нужны мирные мошенники, – говорил Ермолов и требовал выдачи пленных.

«Пленных и беглых солдат, – писал он ^[392], – немедленно отдать. Дать аманатов из лучших фамилий и поручиться, что, когда придут назад ушедшие в горы, то от них будут русские возвращены. В посредниках мне нет нужды… довольно одному мне знать, что я имею дело с злодеями.

Пленные и беглые – или мщение ужасное.

Всем муллам, старшинам и почетным людям объявлено, что отныне в делах с чеченцами не будет допущено ничье посредничество, ничье ручательство не будет принято, кроме аманатов, отвечающих за все беспорядки и грабежи ^[393].

– Живите смирно, – говорил Ермолов горцам, – не делайте воровства, грабежей и смертоубийств; занимайтесь хлебопашеством и скотоводством: вы будете покойны, богаты и счастливы; в противном случае за всякое с вашей стороны буйство, за всякое воровство, грабеж и смертоубийство аманаты ваши будут отвечать головою.

Для выдачи и перемены аманатов старшины должны были являться прямо к начальнику кордона; ему же приносить жалобу в случае притеснений, делаемых русскими войсками. Таким образом, деревни избавлялись от дани, которую платили посредникам за бесполезное их ходатайство. Зато посредники, и преимущественно владельцы, лишались выгод, а потому высказывали при каждом случае свое неудовольствие и враждебность к русскому правительству. Они распускали слухи в горах и между мирными чеченцами, что русские уговаривают их оставаться спокойными и заниматься сельским хозяйством для того только, чтобы впоследствии воспользоваться их имуществом, а их самих, разорив, выгнать в горы ^[394]. Главнокомандующий просил не верить пустым разглашениям неблагонамеренных людей, оставаться покойными и вкушать удовольствие в кругу своих семейств.

– Я вас уверяю, – говорил Ермолов, – что русские не имеют намерения искать вашей погибели или разорения и что собственность ваша, согласно с вашим поведением, останется навсегда неприкосновенною и в целости. Если и впредь дойдут до вас подобные ложные слухи, в таком случае, не теряя времени, должны несколько из известных мне старшин немедленно явиться ко мне с объяснением, и тогда я буду иметь способ вселить в них полную ко мне доверенность, успокоить и научить их мирно жить в домах своих.

Слова эти не внушили чеченцам доверия к главнокомандующему, и, видя, что на земле их строится укрепление, они волновались, хищничали, разбойничали и бежали в горы. Зная, что горцы вообще готовы все обещать и потом не исполнить данного слова, Ермолов начал с того, что приказал живших на андреевских землях чеченцев выгнать из владений, как единственное средство достигнуть покоя. Разрешено оставить только тех из них, за которых поручатся все князья андреевские, аксаевские и костюковские, и затем за каждое воровство или разбой должны отвечать сами князья и уздени, которых Алексей Петрович грозил лишить достоинства, отнять имение и выгнать в Чечню. Лучше от Терека до Сунжи, говорил он, оставить степи, нежели в тылу укреплений наших, учреждающихся по Сунже, терпеть разбойников.

С этою целью, целые деревни: Осман-Юрт, Кара-Агач, Байрам-Аул, Хасав-Аул, Генже-Аул, Бамат-Бек-Юрт и Казах-Мурза-Юрт были сняты и под конвоем препровождены до границ чеченских.

«Сих приказываю выгнать тотчас, – писал Ермолов ^[395], – и Боже избави того, кто посмеет ослушаться. Советую исполнить без потери времени, ибо когда придут войска в андреевские владения, тогда уже поздно будет помышлять о том. Я не люблю слышать о беспорядках и не советую допустить меня видеть их собственными глазами».

Чеченцы, жившие в Костюковской и Аксаевской деревнях, также отправлены в горы; русские войска при вступлении в андреевские владения приказано встречать всем князьям и узденям вместе; если же кто ослушается, писал главнокомандующий, «то представьте мне неповинующегося князя или узденя, и это будет последнее в жизни такового неповиновение» ^[396].

Владельцам селений, лежавших на берегу р. Терека, приказано выгнать также в Чечню всех тех, которых целое селение признает неблагонадежными; оставить тех, которые замечены спокойными. В случае воровства каждое селение обязано выдать вора, а если он скроется, то его семейство. Но если жители дадут средство к побегу всему семейству вора, то целое селение предается огню. Точно так же обещано поступить с селением и в том случае, если жители, видя, что хищники увлекают в плен русского, не отобьют его или не отыщут; из такой деревни за каждого русского, взятого в плен, приказано брать в солдаты по два человека туземцев.