История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 45

Угроза эта могла вызвать только улыбку главнокомандующего, хорошо знавшего то положение, в котором находился царевич. Голод в Дагестане и недостаток корма для скота заставили ближайших к нам лезгин просить о дозволенье пасти свой скот на полях Грузии. Им обещано было разрешение, если доставят в Тифлис Александра, который со слезами умолял их не выдавать его русскому правительству и обещал немедленно уехать в Персию. Он отправил письмо Ртищеву, в котором просил дозволить его посланным проехать в Эривань за какими-то приказаниями шаха. «Когда между обоими великими государями заключен договор, – писал Александр ^[235], – то могу ли я сопротивляться и начать другое дело? Какое повеление я получил от персидского государя по сему повелению расположил себя и какие я имел намерения и мысли все оставил». Ртищев не согласился на просьбу царевича, но с прибытием в Тифлис персидского чиновника Мамед-Вели-бека принужден был вновь войти в сношение с Александром. Не зная, какой оборот примут переговоры посла Абуль-Хасан-хана в Петербурге, и считая выгодным для Персии иметь в своих руках царевича Александра, Аббас-Мирза отправил в столицу Грузии Мамед-Вели-бека, с тем чтобы снова уговорить царевича ехать в Персию. Наследник персидского престола находил, что в случае каких бы то ни было несогласий с Россиею такой человек, как Александр, мог быть весьма полезен для тегеранского двора, и приписывал ему влияние в Грузии, которого царевич вовсе не имел. По просьбе Вели-бека Ртищев спрашивал царевича, в каком месте он желает быть принятым в Кахетии и через какие места он намерен отправиться до границ персидских. «Тогда, – писал главнокомандующий ^[236], – я отправлю к вам остающегося здесь персидского чиновника Мамед-Вели-бека, который примет вас на свои руки, заплатит за вас долги из денег с ним присланных и вручит вам халат, имеющийся для вас от его высочества Аббас-Мирзы; с моей же стороны дан вам будет безопаснейший воинский конвой, для препровождения до самой персидской границы, и предписано будет всем по той дороге находящимся российским начальникам и воинским командам пропустить вас без малейшего препятствия».

Царевич Александр и на этот раз не дал решительного ответа, так как ожидал известий из Петербурга от лиц, посланных им с прошением к императору Александру. Избрав армянина Георгия (Гогия) Бастамова своим поверенным, царевич просил его съездить в Петербург с прошением к императору Александру. Бастамову ехать было невозможно, и он передал врученные ему бумаги армянину Курганову, который самовольно и никем не уполномоченный отправился в столицу. Явившись мнимым уполномоченным, Варганов представил два письма царевича: одно на высочайшее имя, а другое на имя управлявшего Министерством иностранных дел графа Нессельроде.

«Всемилостивейший государь! – писал царевич ^[237]. – Известно вашему величеству все обстоятельство мое; хотя имею причину оправдать себя, но, оставляя оную, прибегаю к благодетельному снисхождению вашему, так вопиющий: великий государь, прими меня милостиво под покровительство Вашего Величества и удостой мя узреть вас, государя моего, о чем жаждущая душа моя с Соломоном вопиет в тебе: «преклони ухо твое к нищему и отвечай ему мирная в кротости, изми обидимого из руки обидящего и не малодушествуй егда судиши». После милостивого принятия меня дай мне случай воспеть с Давидом: «Господь часть достояния моего и чаша моя: Ты еси удостой достояние мое мне».

«Всемилостивейший государь! Ныне я нахожусь на Кавказе и именно в Дагестане, и сие душевное мое желание есть не новое, но давнишнее, которое я всегда имел».

Не вникнув хорошо в содержание письма царевича и упустив из вида, что Александр выражает желание покориться только при условии возвращения ему его достояния, гр. Нессельроде вошел в объяснение с Каргановым.

Последний, 26 апреля 1816 г., подал министру иностранных дел записку, в которой писал, что царевич Александр «желает, по прибытии в С.-Петербург, находиться всегда при лице императора, занимаясь военною службою. И сие полагает таким образом, что из находящейся при нем свиты и из вызванных еще из Грузии преданных ему людей сформирует конный полк и будет его командиром». Министр иностранных дел, поверив всем рассказам Карганова, не заметил в них никакого противоречия с письмом самого царевича и находил, что если и нельзя положиться вполне на искренность Александра, то все-таки «надобно не упустить из вида сего случая и все возможное и приличное приноровить к тому, чтобы попытаться его из ущельев лезгинских вызвать благовидно».

Не справившись о том, что за люди Карганов и Бастамов, граф Нессельроде устранил главнокомандующего от всякого участия в вызове Александра в Россию и, помимо Ртищева, сделал все распоряжения к принятию царевича на Кавказской линии ^[238]. Отправив Карганова на линию, граф Нессельроде поручил командовавшему там войсками генерал-майору Дельпоццо принять Александра с почестями в Кизляре и доставить оттуда в Петербург, вместе с Бастамовым, которого вызвать предварительно на линию. Получив такое распоряжение, Дельпоццо донес о том Ртищеву и просил его прислать в нему Бастамова. Не зная, зачем и почему требуют последнего, Ртищев приказал его арестовать и под конвоем отправил на линию. Так как Бастамов передал все бумаги Карганову, то и мог сказать Дельпоццо только то, что Александр, по-видимому, имеет искреннее намерение покориться русскому императору. Дельпоццо отправил тогда своего посланного к царевичу с письмом Карганова, в котором тот обнадежил его многими милостями императора и намекнул, чтобы Александр просил денег. Через три недели посланный возвратился в Кизляр и привез с собой трех человек грузин из свиты царевича и следующий ответ его Карганову ^[239]: «Письмо ваше от 30 мая получил я, в коем вы пишете и клятвою уверяете, что я нашел хлеб родителя моего у государя императора. Вы пишете о денежных расходах, сколько потребно здесь будет? Вы знаете, что страна сия дагестанская прескудная, и я ничего не имею, а для того отправил я к его превосходительству Ивану Петровичу (Дельпоццо) Ростома Сагинова, Давида Матарела и Хихо Масакла. Они вам скажут, сколько нужно будет денег. Притом прошу вас как можно скорее приехать ко мне».

Прибывшие грузины заявили, что царевич не может тронуться из Дагестана, потому что обременен долгами, для уплаты которых необходимо до 20 000 рублей. Имея широкое полномочие от Нессельроде расходовать деньги по своему усмотрению и требовать их из кавказской казенной палаты, Дельпоццо остановился перед столь значительной суммой, но решился послать Александру 500 червонцев и 1500 рублей серебром, что составляло более 11 000 рублей ассигнациями. Отправив сверх того много вещей и платья как для царевича, так и бывших с ним князей, Дельпоццо послал со всем этим армян Карганова и Бастамова, трех грузин, прибывших от Александра, кумыкского владельца князя Биарслана и штабс-капитана Филатова. С этим посольством было отправлено и письмо царевичу от графа Нессельроде, в котором тот писал, что император будет рад, «если без малейшего отлагательства, оставя место нынешнего пребывания вашего, отправитесь прямо сюда, дабы повергнуться с покорностью пред престолом кротости и милосердия» ^[240] .