История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 173

Из доставленных лазутчиками сведений было известно, что Аббас-Мирза ввел в Карабаг до 30 000 человек, к которым присоединилось почти все магометанское население провинции. Армяне бежали в гористые и крепкие места, а покинутые ими селения были заняты неприятелем, который частью вытравил, а частью сжег весь хлеб, остававшийся на корне. «Явно обнаруживавшееся теперь недоброжелательство к нам татар, – доносил полковник Реут ^[849], – весьма хитро было ими скрываемо, и даже не было ни одного из них сколько-нибудь преданного, чтобы, по крайней мере, иметь какие-нибудь настоящие (достоверные) чрез них сведения. Всем им формально известно было прибытие к Араксу персидских войск, но они сие скрывали и даже посторонние сведения о том умели иначе представить. Армяне же не могли знать ничего настоящего, ибо по боязни своей не осмеливались и показываться близко у границы, и если бы не случилось захвачения в плен хорунжего Крюкова, то, конечно, я о прибытии персиян узнал бы только в то время, как они приблизились бы к нашим казачьим передовым пикетам».

Измене населения много способствовало присутствие при персидских войсках бежавших в Персию ханов и других владельцев. Поддерживая постоянные сношения с некоторыми лицами нам преданными, ханы успели возмутить против России почти все мусульманские провинции, и одновременно с вторжением персиян в Карабаг в Ширвани явился бывший хан Мустафа. Майор Ашеберг просил находящегося в Кубе генерал-майора Краббе оказать ему помощь. Командировав тотчас же в Ширвань три роты Апшеронского полка, Краббе сам отправился туда же, поручив начальство над войсками в Кубинской и Дербентской провинциях, а также и в Талышинском ханстве, артиллерии полковнику Мищенко.

Прибыв 23 июля в Старую Шемаху, генерал-майор Краббе нашел край в полном восстании, и хотя он принял все меры к тому, чтобы успокоить население, но внушения его почти не действовали. «Нет никого истинно нам преданных, – доносил он ^[850], – и никто не доставляет нам верных сведений. Некоторые уверяют, что беглец Мустафа, бывший хан (Ширванский), с 500 сарбазов и с многочисленною конницею находится на реке Куре, где в оную впадает река Араке, и оттуда рассылает прокламации в магалы; другие же говорят, что он переправился по сю сторону Куры, но не имеет у себя сарбазов, а одну только набранную им конницу».

Рассказы один нелепее другого распространялись в народе, и силы неприятеля преднамеренно увеличивались. Веря чистосердечно в многочисленность персидских войск и их несокрушимость, жители портили мельницы и лишали нас возможности запастись продовольствием. В Шемахе Краббе нашел провианта только 200 четвертей, но и тот в зерне. Не имея возможности обратить его в муку, он просил армян доставить продовольствие войскам, но армяне везли только зерновой хлеб, потому что муки сами не имели. Краббе хотя и сделал распоряжение о доставлении провианта из Кубы и Баку, но, считая при таких обстоятельствах неудобным оставаться в городе, выступил с четырьмя ротами Апшеронского полка к селению Керкенч и остановился там лагерем; в городе были оставлены две роты 42-го егерского полка с тремя орудиями.

Отъезжая в Шемаху, Краббе прекратил все работы при полковых штабах и приказал следовать в Ширвань четырем ротам Куринского, одной Апшеронского полков, двум орудиям и сотне казаков. В лагерь к нему прибыло 150 человек кубинской конницы и ожидалось еще человек до двухсот. Таким образом, генерал Краббе надеялся сосредоточить отряд из пяти рот Апшеронского полка, батальона Куринского, восьми орудий и около 400 человек конницы.

Вечером 25 июля было получено известие, будто бы Мустафа-хан занял Аксу и что все жители присоединились к нему; но верно ли это известие – решить было трудно. «Ни обещания важнейших наград, – доносил Краббе ^[851], – ни деньги, раздаваемые лазутчикам, ничто и нисколько не приносит мне пользы. Ясно видно, что вся провинция заблаговременно приготовлена к измене. Сам комендант не представил мне ни одного еще человека, на преданность и усердие которого можно бы было положиться, и сие донесение отправляю через своих кубинцев к шекинскому коменданту». Посланные с этим рапортом не могли доехать до г. Нухи и донесли Краббе, что по причине всеобщего восстания в Шекинской провинции войска наши, там находившиеся, принуждены были отступить по направлению к Тифлису. Генералу Краббе пришлось посылать свои донесения через города Кубу, Кизляр и Моздок. Кружный путь этот был причиною того, что из Ширвани долгое время не было никаких известий, что, конечно, крайне беспокоило Ермолова. «Удивляюсь, – писал он ^[852], – что ваше превосходительство не сыщете человека, который бы прошел ко мне с известием. Извольте действовать с живостью. Провинция представляет все средства продовольствия, и щадить изменников нет причины. Все для войск потребное брать, но не истреблять хлебов, ибо нужны будут впоследствии. Направить кубинцев на чепаулы (набеги), к чему охотно они поступят, пока войска наши будут находиться в Ширвани».

Надежды и желания главнокомандующего сохранить за собою хотя эту провинцию не оправдались. Недостаток продовольствия, всеобщее возмущение населения как в Ширвани, так в Шекинской и Бакинской провинциях и наконец появление в окрестностях Кубы сына Ших-Али, бывшего хана Дербентского, – заставили Краббе покинуть Шекинскую провинцию. С отрядом из 2 батальонов ^[853], 150 человек казаков, 700 человек кубинской конницы и с девятью орудиями, Краббе, 25 августа, стал отступать к Новой Кубе, куда и прибыл 21-го числа.

Отступление это было совершено с весьма большими затруднениями. Лишенные всякого содействия обывателей, войска принуждены были оставить на месте почти весь обоз и даже заручную амуницию и могли взять с собою только путевое довольствие, больных и раненых. Майор Ашеберг бросил все свое имущество; все служившие в комендантском управлении чиновники сделали то же и отступали за отрядом пешие. Ашеберг мог взять с собою только казенные деньги, конфискованный шелк и отчеты; все же прочие письменные дела были оставлены и достались неприятелю ^[854]. Отступая к Кубе, генерал Краббе оставил на р. Атачае батальон куринцев, три роты апшеронцев, при семи орудиях и 50 казаках, под начальством майора Марченко.

Несколько ранее отступления Краббе, и именно 1 августа, майор Ильинский сообщил стоявшему на рейде капитан-лейтенанту барону Левендалю, что намерен оставить Ленкорань. Он просил прислать все киржимы и гребные суда, на что Левендаль отвечал, что по захождении луны все суда будут присланы. Ильинский облил нефтью весь остающийся провиант, свез в пороховой погреб большую часть лафетов и захваченное имущество хана. Уничтожив все, что можно было, в крепости, он поджег облитые нефтью строения, сел на суда и отплыл на остров Сару ^[855]. Талышинское ханство осталось во власти персиян.