История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 108

Запрещая всякого рода грабежи, покровительство хищникам, прием беглых наших солдат и пленнопродавство, Ермолов выражал уверенность, что народ каракайтагский для собственного блага свято сохранит данную им присягу, «и правительство твердо надеется, что он никогда не нарушит оной».

Точно такое же управление введено и в гамри-юзенском обществе ^[514]. Унцукульцы также искали защиты и покровительства русской власти, но Ермолов объявил им, что до тех пор не войдет с ними в переговоры, пока из селения Аракана не будет удален «беглый мошенник» Ших-Али-хан.

Составляя главную часть общества, говорил Ермолов унцукульцам, вы можете принудить к тому жителей Аракана, сторону которых держат не более двух селений.

В случае согласия унцукульцев исполнить требование главнокомандующего полковник Верховский должен был привести их к присяге, взять аманатов и отправить их в Кизляр, а на общество наложить самую незначительную дань, как знак зависимости их от России ^[515].

Не желая иметь неприязненных столкновений с соседями, унцукульцы отказывались от принуждения жителей селения Аракана изгнать Ших-Али-хана, но лично за себя ручались оставаться покойными. Мехтулинцы также охотно приняли все распоряжения главнокомандующего, выставили, вместе с соседями, до 400 человек народной стражи, которая производила беспрерывные разъезды по указанию шамхала Тарковского, поселившегося в Больших Казанищах. Собственно же для его защиты акушинцы прислали 60 человек самых надежных всадников. В большей части Дагестана было восстановлено полное спокойствие, и «если, – доносил полковник Верховский ^[516], – случатся там неприятности в отсутствие войск, то сие не иначе может произойти, как через особую беспечность владельца (шамхала Тарковского)».

Вводя русскую администрацию и отторгая владения, Ермолов мало-помалу стеснял район действий главнейших изменников: аварского хана, Сурхая и уцмия. Лишаясь своих владений, они лишались вместе с тем союзников, и прежде всего в лице хана Шекинского (Нухинского).

24 июля 1819 г. скончался после непродолжительной болезни Измаил-хан Шекинский.

«Жалел бы я очень об Измаил-хане, – писал Ермолов князю Мадатову ^[517], – если бы ханство должно было достаться подобному, как он, наследнику, но утешаюсь, что оно не поступит в гнусное управление, и потому остается мне только просить Магомета стараться о спасении души его.

Я воображаю большую теперь путаницу в ханстве, и не мешало бы тебе там остаться на некоторое время, пока Иван Александрович (Вельяминов 1-й) прислал бы чиновника принять ханство в управление. Кичик-ага, без сомнения, делает там величайшие мерзости, и некому остановить его. Разграбят они имение ханское, а верно у него были кое-какие деньги, которые были бы полезны нам для содержания его семейства, дабы не употреблять на то доходы ханства».

Опасения главнокомандующего были предусмотрены и предупреждены. Остававшийся старшим из военных начальников в г. Нухе майор Дистерло 2-й тотчас же собрал к себе старшин всех четырех магалов и в присутствии их отобрал все ханские печати и приступил к поверке доходов, получаемых ханом. Для предупреждения волнений среди жителей генерал-лейтенант Вельяминов отправил в Нуху, вдобавок к бывшим там войскам, батальон 9-го егерского полка, два орудия и казачий Золотарева полк. Мера эта была необходима в ожидании интриг со стороны родственников умершего и прежней ханской линии. Бежавший в Персию Селим-хан, брат его, слепой Мамед-Хасан-хан, мать Измаил-хана, женщина хитрая и ловкая, а также жена умершего – все эти лица, имея приверженцев, работали каждый в свою пользу. Труды их остались бесплодными, так как Ермолов давно уже решил, при первом удобном случае, лишать ханов их власти и во всех ханствах постепенно вводить русское управление.

Получив известие о смерти Измаила, главнокомандующий, под предлогом неимения прямых наследников, приказал ввести в ханстве Шекинском русское управление на тех самых основаниях, на которых оно введено в Кубинской провинции. Вместе с тем было приказано: привести в известность ханские доходы, не изменяя ни количества их, ни порядка взноса; печать ханскую и мирзу, управляющего делами, взять под стражу, дабы пресечь ему возможность выдавать фальшивые ханские грамоты. Привести в известность грамоты, выданные Измаил-ханом на управление деревнями или на разного рода имущество, данное в собственность; описать собственное имущество хана, долженствующее поступить в казну; составить список всему ханскому семейству с обозначением состоящей у каждого собственности, чтобы определить им приличное содержание от казны.

«Прислугу ханскую, – писал Ермолов ^[518], – состоящую большею частью из людей, по различию секты в земле нетерпимых, выслать в Персию, написав Аббас-Мирзе, что они пожелали возвратиться в отечество, счастливое благодетельным и отеческим его управлением. Они, будучи в совершенной бедности, обогатились в ханстве, и потому справедливо, чтобы уплатили имеющиеся на них основательные претензии». Мать умершего хана и большая часть его родственников были отправлены в Елисаветполь, кроме жены покойного, оставленной в г. Нухе ^[519]. Майор Дистерло 2-й назначен комендантом города, а для сбора доходов назначен особый чиновник.

«Отныне впредь, – писал Ермолов жителям ^[520], – уничтожается имя ханства и опое называется Шекиискою областью».

Населению объявлено, что оно может быть уверено в своей безопасности и в полном обеспечении собственности, которая признается священным достоянием каждого; что личный произвол правителей будет уничтожен и налоги по возможности уменьшены. «По возвращении в Грузию, – доносил главнокомандующий ^[521], – займусь я исправлением погрешностей прежнего злодейского управления, и народ, отдохнув от неистовств оного, будет благословлять благо-творительнейшего из монархов».

О введении русского управления в Шекинской области и об уничтожении ханской власти было сообщено всем ханам и владельцам, с присовокуплением главнокомандующего, что «каждому из единоверцев покойного Измаил-хана приятно будет знать, что великий государь, уважая службу его и верность, семейство его не оставит без высокой милости и покровительства ^[522]». Это последнее заверение для многих ханов было плохим утешением, и они не совсем равнодушно приняли это сообщение.