Виражи судьбы, или Встреча в Америке - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Уварова cтр.№ 28

И так неожиданно он пришел в голову, так неуместно, исходя из самой ситуации, что я не выдержала и рассмеялась. Это был какой-то странный смех, смех от страха. «Защита твоей психики перед неблагоприятной для нее ситуацией», — авторитетным тоном заявила бы моя подруга Лена-психолог, будь она здесь. Но ее здесь не было. Я стояла перед двумя совершенно ошалевшими верзилами и смеялась, и сгибалась от смеха, чуть ли не вдвое.

Похоже, в конце концов, они испугались сильнее меня. Других причин для внезапного отступления двух парней, каждый из которых на две головы был выше, я не нахожу до сих пор.

— Ты чего? Чего ты? — пробормотал один, поспешно ретируясь за спину своего дружка. — Что это с ней? — испуганно пролепетал он.

— Вот, блин, психическая какая-то. Обкурилась, что ли? — неуверенно отозвался второй.

— Да ну ее к… Пусть катит, куда она там собралась. Пошли лучше на проспект, снимем себе телок нормальных. А эта пусть себе чешет, пока менты не заластают.

И оба парня попятились от меня.

Я, конечно, не заставила себя долго ждать и ушла с места действия едва ли не с большей поспешностью, чем они. Проплутав по каким-то улочкам, которые в темноте не узнала, я наконец остановилась. И только в этот момент почувствовала, как устала. Голова гудела, будто в ней звонили набат, ноги болели. Вместе с тем я поняла, что теперь в состоянии принимать какие-то решения: недавний страх меня отрезвил, и теперь можно подумать о том, что делать дальше.

Было совершенно ясно, что идти надо домой, к маме. С тех пор, как нас оставил отец, у меня никого, кроме нее, не было. Не было, пока я не полюбила Костю. Ну все, хватит! Рассерженная тем, что невольно подумала о Косте, я мысленно вооружилась огромной метлой и вымела из сознания все воспоминания о нем, насколько могла тогда это сделать. Затем принялась свирепо — по-другому не скажешь — думать.

Значит, так: сейчас мне надо добраться до дома. Транспорт, конечно, уже не ходит, денег на такси нет, да и боюсь я ездить в такси в это время суток. Ничего, дойду пешком. Лишь бы добраться до дома, выплакаться маме, все-все ей рассказать! У меня никогда не было от нее секретов, мы все равно как две подруги. А потом вместе решим, что нам делать. Мама, добрая, мудрая, обязательно поможет.

И вот я снова шла и шла. Меня обгоняли машины, случайные в это время прохожие, парочки, которым в такую чудесную летнюю ночь не сидится дома. Я все еще была в смятении, ведь потерять буквально за минуту любимого человека — тяжелое испытание, которое никому не пожелаю пережить. И все же именно тогда я начала понимать, что я сильная, я обязательно выстою, я справлюсь с собой, и кто знает, как еще сложится жизнь? Я уже готова была поспорить с судьбой, которая решила сыграть со мной эту злую шутку.

Именно тогда я остановилась и при свете каким-то чудом уцелевшего одинокого уличного фонаря написала то, что потом мама должна была отдать Косте, если тот вздумает искать меня, в чем я не сомневалась. Нет, больше мы никогда не будем вместе, это решено.

* * *

Лена встретила меня с распростертыми объятиями. Мы дружили с ней чуть ли не с пеленок: кажется, мамы вместе возили нас в детских колясочках. В школе сидели за одной партой с первого по десятый, и дороги наши разошлись только после того, как я с мамой уехала жить в Саратов, а она переехала в Ершов. Впрочем, нельзя сказать, что они так уж и разошлись: мы переписывались, довольно часто виделись на каникулах, наведываясь друг к другу в гости. Иногда я встречала ее и в университете: Лена заочно училась на психологическом и приезжала в Саратов на время сессии.

Лена — это целое море обаяния и веснушек, которые, как она ни старается, всегда высыпают в огромном количестве. Наверное, она не красавица, но у нее прекрасные карие глаза, густые каштановые кудри, фигура пышечки и легкий характер. Стоит взглянуть на Лену хоть один раз, и сразу становится понятно, что это замечательный человек. У нее много друзей и приятелей, в том числе и парней, но никто из них не торопится предлагать ей верность и преданность на всю жизнь. Не знаю, так ли это, но на моей памяти ни один еще не признавался ей в любви. Хотя, впрочем, я могу этого и не знать: Лена, несмотря на свой бесхитростный вид, как я сильно подозреваю, прячет-таки скелетики в шкафу.

Сколько бы я ее ни видела, всегда застаю в одном и том же положении: в роли милого, в меру смешного, доброго и веселого рака-отшельника, как это ни парадоксально, может быть, звучит. Уютную «раковину» она снимает, что позволяет ей жить свободной от надоевшей родительской опеки. Всю свою сознательную жизнь Лена только и делает, что помогает другим решать их проблемы. У нее же самой их или вообще нет, что, конечно, совершенно невероятно, или есть, но она решает их сама, не загружая других. А может быть, и не обращает на них особого внимания, не замечает их. Нет? А как же тогда объяснить то, что, вот уже несколько лет работая в брачном агентстве, устроив судьбы не одного десятка человек, она не делает никаких шагов в том же направлении для себя лично?

Как бы то ни было, с Леной можно было поговорить о чем угодно: подобно барону Мюнгхаузену, она считала, что выход есть из любой ситуации. Даже той, которая кажется безвыходной. Правда, в отличие от барона Лена не врет, почти. Если и привирает слегка, то только в интересах клиента, как сама объясняет.

Мне кажется, что Лена — психолог от Бога. Обычно, если рассказываешь кому-нибудь о своих проблемах, становится хоть чуть-чуть, но совестно: все-таки не покидает ощущение, что навешиваешь чужие проблемы на человека, у которого и своих-то, наверное, хоть отбавляй. Честно говоря, так было у меня даже с Костей. Я сто раз жалела о том, что как-то дала волю своим чувствам, сказала, что боюсь нашего с ним будущего: вдруг оно получится не таким, как мы хотим? Помнится, тогда был чудесный вечер на Волге, горел костер, и Костя одну за другой пел мне песни о любви, совсем не такие, как та, которую он споет на выпускном… Впрочем, я, кажется, отвлеклась. О чем это я? Ах, да, о том, что Лене можно было открывать всю душу, не чувствуя себя при этом бессовестной, настолько по-доброму она относится к людям. Редкий дар, я считаю. Побольше бы таких, как она, и мир стал бы лучше и светлее.

Вот почему я позвонила подруге домой и на ее радостное «конечно, приезжай поскорее» явилась к ней с чемоданом.

* * *

— Итак, он тебя бросил, — заключила Лена, неторопливо помешивая ложечкой чай.

Мы сидели в ее уютной кухоньке с клетчатыми занавесками на окнах и пили чай с пирогом. Впрочем, в тот момент я, кажется, глотала чай и слезы в равных пропорциях, тогда как Лена — вот счастливая! — довольствовалась одним чаем.

— Нет, что ты, — возразила я, — это же я его бросила. Ведь я ушла с вечера, я написала ему эту записку. И не забывай, пожалуйста, что это именно я скрылась в неизвестном направлении, то есть для тебя, конечно, в известном, но для него-то нет.

— Все чушь, — уверенно заявила Лена. — Тебе только кажется. Ну, как ты не понимаешь? Он шел на выпускной, а у него в мыслях уже сидело то, что все так и закончится.