Еще один офицер по фамилии Дауд навис надо мной, его губы скривились в усмешке.
– Почему ты в мокрой одежде?
– Искупался, – ответил я, стуча зубами.
– Купался? – переспросил Дауд и фыркнул. – Ты пытался покончить с собой?
Офицер Тран смерил его взглядом.
– Полегче.
Я покачал головой.
– Сделал то, чему меня учили.
Мой взгляд вернулся к искореженным обломкам внедорожника и врачам «скорой помощи», которые укладывали неподвижное тело Ривера на носилки. Его шея была стянута воротником, рот прикрывала кислородная маска.
– Это моя вина, – прошептал я. – Я виноват.
– Вы где-нибудь ранены? – заботливо спросил офицер Тран.
– Нет, – пробормотал я с резким, хриплым смешком. – Ирония. Дурацкая, гребаная ирония.
Если не считать незначительных ссадин на щеке от подушки безопасности, на мне не было ни царапины. Но Ривера уже грузили в машину «скорой помощи». Без сознания. Возможно, с мозговой травмой. Или парализованного. Он мог уже умереть, пока я дышал, ходил и был жив.
Это неправильно. Все неправильно. На его месте должен быть я…
Копы задали мне еще несколько вопросов, мое имя и возраст, а затем машина «скорой помощи» отъехала…
– Погодите. – Я с трудом поднялся. – Подождите, я должен поехать с ним. Пожалуйста…
Дауд толкнул меня обратно.
– Ты никуда не пойдешь. – Он поморщился. – Выглядишь очень расстроенным. Это твой парень, сынок?
Я уставился на него. Дауд.
– Фрэнки Дауд.
– Мой мальчик, да. Ты хочешь что-то о нем сказать?
К нам присоединился офицер Тран вместе с врачом «скорой помощи». Тот опустился передо мной на корточки.
– Мы тебя тоже отвезем в больницу, хорошо? Но сначала давай тебя осмотрим. А потом сможешь поехать к своему другу.
Врач сел рядом со мной и провел, судя по всему, тест на сотрясение мозга. Я прошел его с честью, и меня усадили на переднее сиденье патрульной машины Трана. Мы помчались по дороге, впереди нас «скорая помощь» с завывающей сиреной и мигающими красными огням.
Когда мы прибыли в Медицинский центр Калифорнийского университета, Ривера уже вкатили внутрь и увезли бог знает куда. Офицер Тран взял меня за руку и повел в зону ожидания. Он и несколько других полицейских посовещались, пытаясь понять, что со мной делать.
– Есть кто-нибудь, кому мы можем позвонить? – спросил он.
– Нет. Но Ривер… Нужно сообщить его отцу. О господи… – Я наклонился и опустил голову между колен, когда на меня накатило головокружение.
– У нас есть его удостоверение личности, – мягко сказал офицер Тран. – Его родителей оповестят. – Он положил руку мне на плечо. – А как насчет тебя, сынок? И как насчет того, чтобы раздобыть тебе теплую одежду?..
Я отстранился от его прикосновения и встал.
– Мне нужно в туалет.
Он кивнул в сторону оживленного коридора больницы.
– Я буду ждать здесь.
Просто арестуйте меня уже, – хотелось мне закричать. – Сегодня вечером я мог убить человека.
Я подошел к туалету и толкнул дверь, которая весила тысячу фунтов. Мое лицо под яркими флуоресцентными лампами было неузнаваемо. Бледно-зеленые глаза на еще более бледном лице, подпорченном только красной царапинкой на левой скуле. Я выглядел так, как меня называли – вампир, изможденный и высеченный из белого фарфора. Безжизненный.
Моя одежда все еще была влажной и покрытой песком. Из-под пальто выглянул смокинг Ривера, и из горла вырвалось рыдание. Я обхватил себя руками, как будто мог удержать хотя бы его частичку.
Когда во мне осталась лишь пустота, я вытер лицо бумажным полотенцем, выбросил его в мусорное ведро и вышел из туалета. С офицером Траном беседовал Джерри Уитмор.
Он выглядел растерянным. Его явно выдернули из постели, в спортивных штанах, ботинках на босую ногу и в ветровке. Мужчины поговорили несколько мгновений, а затем оба повернулись ко мне. Офицер Тран сказал что-то еще, и выражение лица Джерри изменилось. Он подошел ко мне, и я закрыл глаза, молча ожидая удара.
– Холден, верно?
– Мистер Уитмор… – выдавил я, но затем замолчал, когда Джерри взял мою ладонь и сжал ее.
– Мы пока не знаем, что с моим сыном, – произнес он хриплым голосом. – Но мне сказали, что он бы умер, если бы тебя там не было.
Я удивленно на него уставился.
– Скажи мне только, – произнес он, с трудом сглотнув и засунув руки в карманы ветровки. – Он пил?
Я покачал головой.
– Нет. Он никогда бы так не сделал. Только не он…
Джерри издал тихий, сдавленный вздох облегчения.
– Так и знал. Я знал, что он не поставит под угрозу свое положение в университете.
Черт подери, я не могу…
Из-за угла появился врач. Высокий и красивый, интеллигентностью и серьезностью похожий на Дензела Вашингтона.
– Родственники Уитмора?
Лицо Джерри побледнело, и он поднял руку.
– Я его отец.
Они с врачом отошли в сторонку и коротко переговорили. Я стоял неподвижно, наблюдая за их лицами в поисках ответов. В любую секунду Джерри мог рухнуть в объятия доктора, оплакивая своего мальчика…
Но отец Ривера нетерпеливо кивнул, впитывая каждое слово врача, на его лице появилась отчаянная, полная надежды улыбка. Затем он лихорадочно пожал доктору руку и несколько раз поблагодарил его.
От облегчения у меня чуть не подкосились ноги. Джерри жестом пригласил меня подойти.
Чувствуя себя как во сне, я пересек приемную, офицеры Тран и Дауд последовали за мной.
– Ривер в порядке, – тяжело дыша, сообщил Джерри.
– Его состояние стабильно, – осторожно поправил доктор. На бейдже было написано «Стэнсфилд». – Он получил тяжелое сотрясение мозга, что привело к кровоизлиянию в мозг, которое пока кажется небольшим, а отек минимальным.
– Кровоизлияние в мозг, – пробормотал я.
Господи, Ривер…
– У него также переломы левой руки и ключицы. Но наблюдение за его сотрясением мозга – наша первоочередная задача. – Доктор повернулся ко мне. – Я так понимаю, вы были в машине с Ривером?
Я кивнул.
– Мы перевернулись. Он пытался не сбить оленя, и внедорожник перевернулся.
Если бы не я, его бы вообще не было за рулем.
– Вам обоим очень повезло, учитывая все обстоятельства.
Я мог бы рассмеяться. Или заплакать.
Доктор Стэнсфилд тронул меня за плечо.