– Останься в Санта-Крузе, – напечатал я. – Со мной.
Ответа не последовало.
Вечер затянулся, но я сделал все возможное, чтобы устроить Вайолет лучший выпускной. Я приносил ей напитки, разговаривал, смеялся и танцевал с ней. Не для показухи или чтобы что-то доказать, а потому, что она заслужила идеальную ночь.
Когда все закончится, у меня тоже будет моя идеальная ночь.
Пришло время объявить Короля и Королеву Выпускного бала. Вайолет наклонилась ко мне через столик.
– Ты уже подготовил речь?
Я подумал о подозрениях Донти и о том, как в последние месяцы практически перестал со всеми общаться, чтобы проводить время с Холденом.
– Не думаю, что меня выберут.
– А кого же еще?
– Думаю, мы скоро это узнаем.
Заместитель директора Чаудер и председатель Комитета выпускного вечера Лейла Кальдерон вышли на сцену и зачитали номинантов на «Королеву».
Лейла жестом попросила всех замолчать.
– Королевой выпускного бала Центральной старшей школы Санта-Круза объявляется… – Диджей включил электронную версию барабанной дроби. – Эвелин Гонсалес!
Толпа разразилась радостными возгласами, когда Эвелин получила свою корону и ленточку и расцеловала Лейлу в обе щеки.
Я наклонился к Вайолет.
– Похоже на конкурс красоты, который смотрит на TLC моя младшая сестра. «Малышки и диадемы».
Она хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
– Соберись. Ты следующий.
Лейла взяла микрофон.
– А теперь я с огромным удовольствием объявляю Короля Центральной старшей школы Санта-Круза… Миллера Стрэттона!
Зал пришел в неистовство, девушки визжали и хватались друг за друга, как будто выпускной бал внезапно превратился в концерт «One Direction».
Я ждал, когда меня постигнет разочарование от того, что я не Король. Но этого не случилось. Ни малейшего признака.
– Вот теперь уже интереснее, – со смехом заметил я, очередной кусочек моей фальшивой жизни сгнил и отвалился. – Ты знала, что так будет?
Вайолет покачала головой, выглядя немного растерянной.
– Понятия не имела.
Эвелин объявила, что Миллера здесь нет, потому что он в Лос-Анджелесе и только что подписал контракт с «Голд Лайн». Лицо Вайолет побледнело еще больше.
– Думаю, на следующей вечеринке я буду играть песни вашего Короля, – вмешался диджей. – Поаплодируем вашим Королю и Королеве, Миллеру Стрэттону и Эвелин Гонсалес!
Толпа взревела бурными овациями, а Эвелин упивалась ими. Вайолет выглядела больной.
– Ты в порядке? – поинтересовался я.
– Да. – Она выдавила слабую улыбку. – Просто последние дни какие-то сумасшедшие.
– Да уж, без шуток. Но вид у тебя такой, словно тебе бы не помешало проветриться. Или, может быть, выпить?
– Вода бы не помешала.
– Будет сделано.
Я поднялся на ноги, и мой взгляд зацепился за высокую фигуру в черном и вспышку серебристого луча в волосах. Холден прислонился к стене в своей собственной версии официальной одежды – черные брюки, черная рубашка и длинное пальто, которое почти касалось пола. Его серебристые волосы были растрепаны, и он оглядывался вокруг мутными, покрасневшими глазами.
Мое сердце подскочило к горлу, восторг и облегчение поглотили настолько, что я едва мог дышать.
Потому что люблю его. Черт подери, я в него влюбился.
Правда ослепительно ярко засияла в сердце, никаким слоям лжи и прочего дерьма ее не скрыть. Я люблю его, и на какое-то безумное мгновение мне представилось, как я подхожу к нему, беру его за руку и веду на танцпол. Позволить всему миру увидеть и доказать Холдену, что он заслуживает того, чтобы его любили средь бела дня, а изможденный взгляд покрасневших глаз сверлил пространство вокруг.
Но он был пьян и потягивал из своей фляжки; которую я не видел уже несколько месяцев. Его взгляд блуждал, пока не наткнулся на меня.
– Привет, – одними губами произнес я с другого конца зала.
Он ответил странной улыбкой, от которой по спине пробежал холодок страха. Та же дикая улыбка, которую я видел на его лице на вечеринке Ченса, когда он подначивал Фрэнки Дауда ударить ему осколком бутылки в сердце.
Не сводя с меня глаз, он вытер рот тыльной стороной ладони и внезапно швырнул стальную фляжку в ближайший столик с напитками. Та ударилась в ряд бутылок с сидром, разбив одну. Раздались испуганные вскрики, и учителя с учениками огляделись в поисках источника звука. Холден толкнул боковую дверь и исчез.
На мою руку легла ладонь Вайолет.
– Ривер?..
– Я сказал ему, что еду в Алабаму, – сказал я, чувствуя, как грудь раздирает болью. – И что он не может поехать со мной.
Я сам нанес ему удар в сердце. Делал это каждый день, скрывая наши отношения.
– Иди, – сказала Вайолет.
Я моргнул и уставился на нее.
– Что? Нет…
– Иди за ним.
– Тогда я заработаю второй штрафной, если брошу тебя на танцах.
Она улыбнулась.
– Еще один и выбываешь из игры.
– Вайолет…
– Я все равно чувствую себя неважно и собираюсь уходить.
Мне хотелось разорваться пополам.
– С тобой все будет в порядке? Нет, к черту все. Я не могу тебя бросить.
– Со мной все хорошо. Иди. – Вайолет успокаивающе сжала мою ладонь. – Не потеряй его, Ривер.
– Думаю, уже слишком поздно, – ответил я, и перед глазами проплыло убитое горем лицо Холдена. – Но спасибо.
Я поцеловал ее в щеку и направился к двери. А потом побежал.
Снаружи, на стоянке, я лихорадочно искал его в свете фонарей. Завизжали шины, я оглянулся и увидел черный седан Джеймса, мчащийся по дороге загородного клуба. Его слегка занесло на повороте, а затем он пулей помчался по темной дороге. За рулем сидел Холден.
– Черт, боже, нет…
Пульс бешено колотился в ушах, по венам огнем разливался страх и адреналин, пока я мчался к своему внедорожнику. Я завел двигатель и рванул с парковки. Отчаянно вдавил газ в пол, стараясь не отстать.
Слава богу, седан неуверенно петлял по пустой дороге. Холден свернул на запад вдоль побережья, удаляясь от Санта-Круза. Я гнался за ним по пустынному шоссе, слева в окно врывался шум океана.
Я поморгал фарами, но Холден не замедлился, наоборот, поехал быстрее, и мое сердце испуганно сжалось.
Пейзаж в темноте вокруг нас сменился сельхозугодьями, и я гадал, как далеко Холден собирался забраться. Но с очередным визгом шин седан резко свернул влево на боковую дорогу, задние колеса занесло, но затем он выровнялся и помчался в сторону океана.