Последняя ночь моей убогой жизни - читать онлайн книгу. Автор: Зия Зейналлы cтр.№ 65

– А платить он не будет? – вмешался Малик.

– Сегодня за всё плачу я, – успокоил я бармена.

– И как, вашу мать, я должен добраться… – начал было возмущаться Хэнк, поднявшись наверх, однако вскоре его мрачное выражение сменила гримаса радости и удовлетворения. – О да, детки. Это будет круто.

– По-твоему это хорошая идея? – голос Софии, как и всегда, выражал ощутимое беспокойство.

– Конечно. Это же Хэнк, – пожал плечами я, наслаждаясь кусочками жареного сыра и чувствуя себя Гарри Осборном, поедающим торт с мерзкой ухмылкой на лице.

Кстати, фильм о Человеке-пауке я вспомнил совершенно не случайно.

Хэнку нужно было попасть к метростанции Нариманова, к улице Тебриз и, вдумываясь в то, в какой стороне находилась эта область, он осматривался, пытаясь по памяти вспомнить дороги, ведущие именно в ту часть города.

– С большой силой… – высокомерно начал он. – …приходит великая безответственность, – медленно испортил цитату Хэнк, плавными движениями снимая с себя очки и готовясь к тому, чтобы совершить задуманное.

– У меня плохое предчувствие насчёт этого, – ответила ему цитатой из другой франшизы София, сильно зажмурившись и сжав стоявшую перед ней ручку кружки.

Оглянувшись, Хэнк приметил поблизости нужную точку, после чего встал в позу бегуна, готовившегося к забегу, а затем:

– Погнали, – сказал он голосом Зохана и, сделав медленный глубокий вдох, также неторопливо выдохнул и пустился в бег.

– Эй, друг, что ты дела… – послышался позади голос Хабиля, однако Хэнк уже перестал его слышать, так как разбежался до максимальной скорости и ушёл далеко вперёд, после чего он выстрелил чрезвычайно липкой «верёвкой» из своего запястья, которая почти сразу же прицепилась к крыше здания, стоявшего поблизости, как раз тогда, когда Хэнк набрал нужную скорость. Одновременно с этим, сделав свои ноги гибкими и сильными, словно пружины, моя длинноволосая версия прыгнула довольно высоко – настолько, насколько не может ни один обычный человек. Затем, раскачавшись достаточно, он выстрелил уже следующей «липкой верёвкой», которую я, увы, не перестану называть так по юридическим причинам.

Хэнк летал по городу, словно настоящий супергерой и, несмотря на то, что я буквально переживал всё то, что видел, слышал и ощущал он, мне всё равно было немного завидно, что не мне выпала возможность делать реальным всё, что я мог вообразить.

Однако Хэнк отрывался за нас обоих. Он бежал по стенам и крышам, прыгал метров в десять, а то и двадцать в высоту, снова выстреливал из запястий «липкими верёвками» и раскачивался на них, передвигаясь по городу довольно эффективно и быстро. Когда рядом не было зданий, он просто прыгал и, находясь в воздухе, выстреливал и цеплялся «верёвками» за асфальт, после чего с нечеловеческой силой резко тянул их на себя, в тот же миг отпуская эти «верёвки», что позволяло ему нырять вперёд на десятки метров.

– ОХУ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТЬ!!! – орал Хэнк, буквально через несколько секунд пролетая по улице Низами, находящейся в центре города. Его ноги и руки барахтались в воздухе, а сам он порой делал крайне неловкие и иногда даже опасные движения, будучи лишь новичком в этом рискованном, но весёлом деле.

– Будь осторожнее, прошу, – прошептала София, не открывая глаз и держа меня за руку, пока мы с ней сидели за стойкой, видя всё то, что видел Хэнк.

– СОФИЯ-Я-Я-Я-Я, ЭТО ЛУЧШЕЕ ЧТО МЫ КОГДА-ЛИБО ДЕЛАЛИ! АХАХАХАХАХ! – Хэнк продолжал надрывать глотку на всю Торговую и мы видели то, что видит он: аккуратно разложенные камни улицы Низами, формировавшие знакомые узоры, которые мы никогда не думали увидеть с высоты птичьего полёта. Ещё тут были припозднившиеся со вчерашнего дня, или же только недавно проснувшиеся одинокие зеваки, останавливающиеся, как только они замечали Хэнка, после чего эти люди подолгу стояли на месте с разутыми ртами. – ПРИВЕТ ОТ НЕВЕРОЯТНОГО ХЭНКА!

– Естественно, ничего оригинального он придумать не смог, – София, наконец, разжала глаза и разочарованно покачала головой. Вскоре мы услышали быстро прошедшую мысль в наших головах – Хэнк пояснял, что сложно придумывать что-то дельное, когда ты летаешь по городу как…

– Мы поняли, – ответила София. – У нас мало времени, так что давай быстрее.

– Боже, как же это круто, – улыбка не сходила с моего лица с тех пор, как Хэнк оказался в воздухе.

– Разве не было бы более продуктивно, если бы он взлетел, как это сделала я в пабе «Чиз»? – прищурившись, посмотрела на меня София, положив руки по бокам, на что я лишь пожал плечами. – Вы как дети, ей богу.

– СПОКОЙНО, МАМОЧКА!!! – кричал Хэнк.

Несмотря на жалобы Софии, Хэнк передвигался довольно быстро. Помимо того, что он прыгал, раскачивался на «липучих верёвках» и бежал, в нужные моменты он также менял плотность своего тела для того, чтобы каждое его движение имело максимальную эффективность.

По моим неточным подсчётам, он проходил примерно от пятнадцати до двадцати метров в секунду, а посмотрев в приложении смартфона, сколько километров от бара до нужного нам места, я понял, что весь путь займёт у него около пяти минут.

Не буду утомлять вас рассказом о том, как Хэнк передвигался по городу, наблюдая за его красотами в эту одновременно прекрасную и отвратительную ночь. Я лучше поведаю вам о том, до чего мы с моими личностями додумались чуть ранее и куда именно отправили непутёвого тунеядца.

Когда Сара заявила о том, что в туалете бара «Шотс» не шла вода, это предложение напомнило мне что-то, что я уже слышал в тот же самый день. Немного пораскинув мозгами и медленно прокрутив в голове все действия, которые я совершал за сутки, я таки сумел вспомнить, как мне позвонила мать. Помните? Когда я спросил её, как она поживает, она ответила:

– Да так себе, сынок. Нам снова воду вырубили, но так всё нормально, слава Аллаху. Что делаешь?

Вспомнив это, а также зная свою маму достаточно хорошо, я мог с уверенностью сказать, что она является практически точным описанием второго противоречия.

Ещё с детства мама учила меня покорности и смирению с судьбой, говоря, что всё, что происходит в наших жизнях – хорошее или плохое – имеет смысл. Раньше я верил в это так же, как и она, однако проходили годы и, с каждым новым испытанием жизни, я всё больше сомневался в её словах. Видите ли, юному Малику было сложно поверить в то, что всё плохое, что происходило с ним, действительно являлось частью его судьбы.

Помню, я постоянно спрашивал себя: «Неужели всё это ведёт к чему-то хорошему? Несомненно, Аллах не позволит мне мучится в нищете, он просто испытывает меня. Но… почему же тогда он не испытывает моих сверстников? Почему они могут богато одеваться, покупать всё, что захотят, приезжать в школу на дорогих машинах, которые водят их отцы, когда я лишён подобных вещей? Почему у них каждый год новые сумки? Почему?! Разве я сделал что-то не так?! Разве я не заслужил милости Аллаха?»

Вскоре я просто понял, что нет ни Аллаха, ни Рая, ни Ада, ни мировой справедливости, ни священного баланса, что нет даже равноправия между самими людьми – всё это мы придумали сами. Ведь когда в жизни всё идёт не так, как хочется, подобные люди могут с полной уверенностью и широкой улыбкой на своих несчастных лицах сказать себе, что это лишь очередная воображаемая проверка мифического дедушки, живущего на небесах. И когда их разум блуждает холодными ночами, размышляя обо всех несправедливостях происходящими с ними, эта мысль – единственное, что согревает их.