Русский Зорро, или Подлинная история благородного разбойника Владимира Дубровского - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Миропольский cтр.№ 37

Хромец осёкся, вглядевшись в Дубровского.

– Ба! Доброй ночи, Владимир Андреевич. Не узнаёте меня?

– Как не узнать, – без радости ответил поручик; в самом деле, не узнать увечного капитана Копейкина было мудрено.

– А мы тут в некотором роде караулим; ждём, понимаете ли, дорогих гостей, – со смущением в голосе продолжал Копейкин. – Наслышан про кончину батюшки вашего, примите мои соболезнования… Сколько я знаю, исправник с приказными должны были к вам нынче заглянуть, а после вороча́ться в город. Что ж вы вместо них?

– Они решили утром ехать, – неохотно сказал Дубровский, и капитан усомнился, прищурясь:

– Да поедут ли? Уж больно жарко у вас там горит… Недоглядел кто?

– Я велел своим людям сжечь усадьбу, чтобы не досталась она Троекурову, – по-прежнему сквозь зубы ответил Владимир.

– Троекурову?! – вскричал Копейкин. – Так вот, значит, зачем к вам приказные пожаловали?! Троекурову… ну, ладно. Нечего вам в лесу ночью делать. И мы тут иззябли совсем. Знать, с исправником другой раз как-нибудь… Велите кучеру своему править за мною. Едем в некотором роде от вашего огонька к нашему огоньку.

– Мы что же, теперь ваши пленники? – спросил Дубровский.

– Пожалуй… – капитан замялся. – Пожалуй, нежданные гости.

Разбойники вывели из чащи две тройки; в первой отправился атаман, следом за нею Антон пустил своих лошадок, спросив испуганно:

– Батюшка Владимир Андреевич, откуда ж это вы с Копейкиным знакомы?

Дубровский не ответил, и дальше ехали они молча, каждый в своих думах.

Медленный путь показался долгим; Владимир недоумевал, как возницы умудрялись в темноте разбирать дорогу, которой, казалось, вовсе не было. Наконец лошади стали – караван прибыл в разбойничий лагерь. В чьих-то руках затеплились тусклые фонари, позволявшие видеть лишь то, что под ногами. Людей Дубровского увели на ночлег, его же самого Копейкин пригласил следовать за собою.

Они пришли в невысокую избу, устланную и обвешанную коврами, с женским серебряным туалетом и трюмо в углу. Дубровский опустился на топчан, который сколочен был вдоль стены и покрыт ковром поверх толстого слоя сена; капитан сел у стола. Заспанная баба наскоро собрала ужин и оставила их одних.

– Откушаете, Владимир Андреевич? – спросил Копейкин, с аппетитом принимаясь за ночную трапезу. – Вы же, поди, весь день без крошки во рту.

– Благодарю, я не голоден.

– Тогда не откажите выпить со мной. Батюшку вашего помянем, да и со встречей не мешало бы…

Копейкин, проворно действуя единственною рукой, выхватил откуда-то початую бутылку рому и налил в два стакана. Помешкав, Дубровский тоже перебрался за стол…

…а через четверть часа уже рассказывал капитану то немногое, что знал он о внезапной дружбе меж отцом и Троекуровым, о столь же внезапном охлаждении, о притязаниях генерала на убогое имение, о безумии Андрея Гавриловича, его печальном угасании и скоропостижной смерти. Копейкин внимательно слушал, словно возвращая поручику долг за терпение прошлым летом. А Дубровский всё не мог остановиться, и капитан снова напоминал ему отца. Когда Владимир сидел с Копейкиным в кабачке у Малой Коломны, это сходство его раздражало; теперь он готов был ночь напролёт поверять беды свои старому воину, который поинтересовался:

– Что же вы намерены делать?

– Здесь мне правды не найти, – рассудительно отвечал Дубровский. – Ворочусь в Петербург, буду просить заступничества у государя.

Казалось, капитан хотел говорить ещё, но молвил только:

– Утро вечера мудренее! – А после отстегнул от культи деревяшку и облегчённо повалился на лежанку против топчана Дубровского.

Поручик последовал его примеру; скоро оба спали как убитые.

На следующий день Владимир пробудился только ближе к полудню и смог рассмотреть разбойничий лагерь. Атаман использовал свои познания в фортификации: посреди дремучего леса на узкой лужайке возвышалось аккуратное земляное укрепление, состоящее из вала и рва; позади них находилась изба Копейкина, несколько шалашей и землянок. На валу близ маленькой пушки сидел караульный, поджав под себя ноги; он вставлял заплатку в некоторую часть своей одежды, владея иголкою с искусством, обличающим опытного портного, и поминутно посматривал во все стороны.

Меж землянками на костре дымил братский котёл. Возле него без шапок обедало множество людей, коих по разнообразию одежды и по общему вооружению можно было тотчас признать за разбойников. Владимир со смешанным чувством увидел среди них Гришу и Антона: его люди не имели оружия, но мало чем отличались от прочих членов шайки. Заметив, что барин вышел из избы, камердинер спешил ему служить; прочие не обратили на Дубровского сколько-нибудь особенного внимания.

Хотя некоторый ковшик переходил в толпе из рук в руки, странное молчание царствовало над всеми. Разбойники отобедали; после некоторые разошлись по шалашам, а другие побрели в лес или прилегли соснуть по русскому обыкновению.

Гриша подал завтрак в избе, и Дубровский заканчивал немудрёную трапезу, когда вошёл Копейкин.

– Выспались, Владимир Андреевич? – весело спросил он, присаживаясь к столу. – А я, понимаете ли, успел уж съездить к имению вашему, людей оставил разведать, что к чему. Там такое творится… Скажите-ка, не пробовали вы предложить Троекурову в некотором роде откуп?

Владимир с изумлением посмотрел на капитана.

– Откуп за что? Имение это нашим было, сколько я себя помню, а иные помнят и подольше. Кабы знал отец за собою долг, заплатил бы сей же час. Он в долги не входил и мне не велел. – Дубровский вздохнул, вспомнив былые проповеди Андрея Гавриловича и свой на них недостойный ответ. – Я смотрел его бумаги, там ясно сказано: любые притязания на имение суть ябеда и мошенничество, ничего больше. А сам я с Троекуровым не виделся, да и откуда у меня деньги? Гол как соко́л…

– Вот как? В Петербурге думают иначе.

С этими словами Копейкин выложил на стол перед собою некое письмо.

– Что это? – не понял Дубровский.

– Третьего дня мои ребятушки почту остановили. По неграмотности забрали всё, что было, с деньгами вместе. Привозят, понимаете ли, а я глядь – среди другого прочего полицейское предписание. – Капитан приподнял край сложенного письма и прочёл, посматривая искоса: – Гвардии поручика Владимира Андреева сына Дубровского, буде он явится в имение отца, немедленно арестовать и препроводить обратно в Петербург, понеже вышеписанный Дубровский обманом похитил у баронессы фон Крюденер принадлежащие ей драгоценности. – Копейкин поднял глаза на оторопевшего собеседника. – Так-то, Владимир Андреевич. Не попадись эта почта моим разбойничкам, нынче вы бы уже Москву проезжали в возке под конвоем.

– Быть того не может, – убеждённо сказал Дубровский и потянулся за письмом. – Позвольте взглянуть.

Капитан отдал ему письмо; пока Владимир, не веря глазам, перечитывал предписание, Копейкин спокойно продолжал: