История противостояния: ЦК или Совнарком - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Войтиков cтр.№ 113

Страница

Комиссия по чистке коммунистической ячейки при СНК СССР взялась за дело с глубоким осознанием его важности. К примеру, по полной программе пришлось доказывать принадлежность к генеральной линии партии правоверному в 1920-е гг. В. А. Трифонову, который активно боролся вначале с Левой оппозицией, потом с Правой оппозицией и, наконец, с последней настоящей фракционной группой: Смирнова – Эйсмонта. Один из членов комиссии, мягко говоря, менее известный в большевистской партии, чем старый большевик Валентин Трифонов, сделал в ходе чистки следующее замечание: «Я внимательно изучил его (Трифонова. – С.В.) биографию, на которой можно поучиться. Мне не совсем ясно, чем же объяснить недостаточную активность [Трифонова] в настоящее время. Конечно, я не хочу этим самым умалить роль того задания, которое он имеет от [Всесоюзного] общества старых большевиков (которое Сталин вскоре прикроет, по поручению ВОСБ Трифонов писал книгу по аграрному вопросу. – С.В.). Меня не убеждает то соображение, что он не оратор, я уверен, что на фронте т. Трифонов выступал, наверное, перед большими аудиториями и, наверное, неплохо» ^[1558]. Своего подчиненного поддержал А. М. Назаретян: «Я согласен с т. Зорько и с теми требованиями, которые он предъявил к т. Трифонову. От таких товарищей партия вправе требовать значительно большего. Он с огромным подпольным прошлом, прекрасный боец. Тов. Трифонов протестовал против Правой оппозиции и сегодня рассказал об этом и о т. [А.П.] Смирнове и о критике экономической политики Преображенского (то есть Левой оппозиции. – С.В.). Он говорит, что он плохой оратор, но ведь т. Трифонов владеет пером (это правда. – С.В.), он ведь может и этим путем выступать. Он умеет писать книги, статьи, бороться этим путем за генеральную линию партии. В любой газете можно выступать с критикой троцкизма […]. Это тоже партийно-массовая работа. Но я считаю, что он может бороться не только пером. Разве т. Трифонов не мог бы на любом партийном собрании выступить с докладом и не мог поставить все вопросы, как это полагается активному борцу за генеральную линию партии» ^[1559]. Завершило чистку данного конкретного старого большевика традиционное партийное резонерство: «Ведь наша страна все время развивалась в обстановке ожесточенной борьбы не только с классовым врагом, но и со всякими оппозиционными течениями. Арена для борьбы огромная, а вот тут-то т. Трифонова мало видно. И я бы выразил общее пожелание, если бы сказал т. Трифонову о необходимости более активно бороться за генеральную линию партии» ^[1560]. Не случайно партийная чистка 1933 г. считается прологом к массовым политическим репрессиям 1930-х гг. В плане истории советской политической системы подчеркнем, что правительственный аппарат не был полностью очищен от потенциальных сторонников прежних его руководителей, однако давних служащих СНК и СТО СССР путем публичных порок («критики») и принуждения к публичному же покаянию («самокритике») застращали и деморализовали.

Вслед за союзным Совнаркомом пришел черед республиканского, но, в связи с весьма ограниченной дееспособностью последнего, в ячейке СНК РСФСР чистка была поставлена значительно лучше. Открывая заседание Комиссии по чистке коммунистической ячейки СНК РСФСР, ее председатель с минимальной преамбулой установил жесткий регламент. Заявив о намерении «… в пять вечеров закончить чистку вашей ячейки», он указал: «… регламент должен быть жесткий в отношении всех членов партии. Сегодня мы заслушаем краткий доклад секретаря ячейки – 30 мин. – и затем откроем прения. Если хватит времени, перейдем к персональной чистке (у нас опыт большой), и с сегодняшнего дня начнем персональную чистку. Я бы просил товарищей при персональной чистке обращать сугубое внимание на следующее: во-первых, полное уважение к данному товарищу, тому, что он говорит в части самокритики, и как можно меньше ненужных вещей, ненужного копания в личной жизни, того, что не касается непосредственного выполнения партийных директив. Но в то же время мы каждому товарищу дадим время рассказать свою биографию (не более 15 мин.), старикам еще меньше, потому что им нужно рассказать [неч]то красивое молодежи об их революционной жизни. […] Нас интересует революционная жизнь каждого из товарищей. А главное – то, что нас будет интересовать, мы спросим, не забудем» ^[1561].

«Основной задачей нашей партячейки является [обслуживание] работы правительства, [создание] дееспособного, крепкого аппарата, [организация] четкой, бесперебойной работы, – доложил 28 октября 1933 г. секретарь Коммунистической ячейки СНК РСФСР Горелов. – Вполне естественно, что при этих условиях, когда мы имеем не особенно большой аппарат, не особенно расширенный, а довольно сжатый, мы предъявляем к нашему аппарату особые требования в смысле деловой квалификации и политической вооруженности, потому что наша партийная ячейка, работающая под непосредственным руководством ЦК партии (курсив наш. – С.В.), является одним из штабов, который непосредственно руководит строительством социализма на огромной территории» ^[1562]. Таким образом, оба ключевых правительственных органа – союзный и рсфсровский Совнаркомы – напрямую, т. е. с очень условным подчинением Ленинскому РК ВКП(б) гор. Москвы и Московскому областному и Московскому городскому комитетам партии, подчинялись руководящей группе ЦК ВКП(б), поскольку, как известно, на территории РСФСР непосредственно командовал союзный ЦК, в редкие годы передоверия свои функции Бюро ЦК по РСФСР – каждый раз органу мертворожденному.

Для работы в правительственном аппарате требовались кадры высокой квалификации, поэтому практически отсутствовала молодежь – комсомольцы СНК РСФСР, которых было всего десять человек, входили в комсомольскую ячейку СНК СССР ^[1563]. Если с организацией проверки исполнения в СНК СССР все было прекрасно, то в республиканском звене, которое практически ничего не решало, проверяли исполнение только «наиболее важных» ^[1564] постановлений, что создавало дополнительные условия для установления еще более тщательного контроля над правительством партийных органов. Справедливости ради следует заметить, что исключения из ВКП(б) в ходе чистки правительственного аппарата 1933 г. были явлением редким и логичным – так, среди исключенных был С. Б. Готлиб, член РКП(б) с 1918 г., находившийся на должности помощника секретаря Комиссии исполнения. Готлиб: 1) скрыл свою «… активную работу в троцкистской оппозиции при поступлении на службу в аппарат СНК РСФСР»; 2) год числясь в коммунистической ячейке, «не выступил с разоблачением себя как бывшего оппозиционера; 3) не занимался активной политической работой и, наконец, был политически неграмотен, поскольку на несложные вопросы председателя комиссии по чистке Васильева он ответить не смог» ^[1565]. Собственно, Васильев совершенно логично заявил на заседании, подводя итог рассмотрению вопроса о пребывания в большевистских рядах С. Б. Готлиба: «Для комиссии вопрос ясен» ^[1566].

Страница